А потом продолжалось веселье.
Пили гости вповалку и наедались всякой снеди «до выпуча глаз». Только наследник Петров, царевич Алексей, тощий, бледный и узколицый, весьма разборчивый в еде, откусывал по малости из того, что подавалось ему на немецких фарфоровых тарелках и, если не нравилось, выплевывал на пол. Наконец попросил подать ему каленых кедровых орехов.
– Не привередничай! – прикрикнул на него Петр, вскинув брови. – Где тут тебе взять орехов?..
– Есть и орехи, ваше величество, сию минуту подадут, – отозвался Осип Баженин.
– Ужели на Севере есть кедры?
– Здесь, под Архангельском, нет, а в Зырянском крае, за Яренском, кедры отличные. Вы разве не заметили, ваше величество, что на «Курьере» и «Святом духе» каюты на второй палубе кедром отделаны. Дорогонько обошлось: сосновому бревну цена шесть-семь копеек, а кедровое, пожалуй, и за рубль не купишь.
Царевичу подали блюдо каленых орехов. Он с жадностью принялся их щелкать. Попробовал и Петр.
– Добрые орехи! И урожай на них бывает? А нельзя ли собирать да в торг пустить?..
– Избави бог, – ответил старший Баженин. – Урожай орехов – сие погибель для кедров.
– Не понимаю!
– Дело такое, ваше величество. Народ там лесной, диковатый, считают, что кедра в верховьях Печоры много. И когда орехи собирают, так не по деревьям лазают, а срубают под корень урожайное дерево, валят и с лежачего берут орехи. Снимут орехи, а дерево, что подороже орехов будет, остается на месте гнить, ибо вывезти этакую тяжесть из непроходимой трущобы сил недостает, да и что за прок, если промышляют не дерево, а одни орехи.
– За такой способ прикажу вешать! Лиственница, кедр, дуб, корабельная сосна есть достояние государства. Надо растолковать это зырянам, пермякам, сибирякам – повсюду. Как же так можно? Ох и достанется тому на орехи, кто губит такую породу. Алешка, орехи щелкай, да шелуху-то на гостей не выплевывай, а не то я тебе определю место. Учись блюсти приличие.
– Прости, батюшка, я не нарочно…
– И черт знает, что у нас бывает! – сердито и резко заговорил Петр, обращаясь к Бажениным, и все гости притихли. – В бытность за границей, слыхивал – про нас, русских, говорят: русский как вяленая вобла, поколотить его, так он оттого лучше становится. За нелепое погубление кедров придется кое-кого поколотить, и не токмо тех, кто губит кедры, а наипаче тех, которые по слепоте и нерадению дозволяют столь дикое самовольство…
Помолчал Петр, взял из вазы лимон, проткнул его вилкой и стал выжимать сок в бокал, наполненный шампанским. Кое-кто из застольников последовал примеру Петра.
