Следует полагать, что любимец Петра Афанасий, архиепископ холмогорский и важеский, не замедлил сообщить Петру (или же Головкину) точные сведения об отражении шведов от Архангельска и о самоуправстве воеводы.
Иевлев остался на своем месте. Прозоровского отозвали. Воеводой в Архангельск Петр назначил стольника Ржевского Василия Андреевича.
О приходе шведов и о том, как и где они разбойничали по пути к Архангельску, дознавались и после того, как они были отбиты и ушли, не осмелившись повторить нападение. Сведениями о шведских хитростях и повадках интересовался воевода. Добывал разные вести о них и архиепископ Афанасий. В Холмогорах, на Ваге и в Приморье у архиепископа всюду были свои архиерейские деревни, а в них крестьянские души, рыболовы, звероловы, хлеборобы, лесорубы и строители.
Богатые, благоустроенные дома у архиепископа Афанасия были в Шенкурске, Архангельске, и главный, со всем штатом прислуги, – в Холмогорах. Было при нем в епархиальном управлении ни мало ни много свыше сотни всякого служебного персонала: казначей, судья – устроитель духовных дел, дьяки и подьячие, просфорники, чашники, мельники, конюшенные, келейники, швецы и закройщики, стряпчий для тайных сношений с Москвой, караульщики и даже часоводец, следивший за точным временем.
Жил архиепископ на широкую ногу. Когда построил новый себе дом в Холмогорах, то на новоселье пригласил тысячу человек гостей, разумеется с приношениями, чем сторицею и окупил все затраты на пиршество.
Архиепископ на Севере был самовластным богом в трех лицах: он лицо духовное, в его ведении церкви и монастыри; он и помещик, владелец земельных угодий, рыбных ловель, солеварен и крестьянских душ; он и купец – владелец семи торговых лавок в Архангельске. И в довершение всего, царь Петр ему благоволит. Одно плохо: стар Афанасий. Жизнь человеческая не беспредельна, а жить ему оставалось не больше года после этих тревожных в Архангельске дней…
Однажды осенью 1701 года, когда впечатления от наскока шведской эскадры еще не успели превратиться в воспоминания, в Холмогоры с моря, с архиерейской тони, пришел карбас с семгой. На этом карбасе холмогорцы доставили к архиепископу на допрос наемного рыбака, уроженца Кемского городка Ивашку Вожеватого, который, как оказалось с его слов, побывал в плену у тех шведов, что ходили на Архангельск.
Приняв от владыки благословение и поцеловав его пожелтевшую, с темными прожилками руку, Ивашка Вожеватый поклялся перед крестом и Евангелием, что на вопросы Афанасия, под запись подьячего, расскажет о своих печальных похождениях все без утайки.
