Щеки у нее горели, и она все еще жевала, когда он сел напротив нее, встряхнул салфетку и положил ее на колени. Когда она потянулась за чашкой чая, его взгляд остановился на Мередит. Наблюдая за ней, он откусил ломтик намазанного джемом тоста. Потупившись, она смотрела на горячее мутное коричневое содержимое чашки, которую держала обеими руками.
– Сегодня утром вы выглядите очаровательно, Мередит.
Она, опустив глаза, посмотрела на свое платье. Это было самое красивое из ее траурных платьев, в котором она ходила только в церковь, но все равно оно выглядело унылым. Всего лишь несколько рюшей и черных бусин украшали скромный вырез лифа. В таком платье ничего нельзя было назвать очаровательным. И она искренне сомневалась, что ее персона придает хоть немного красоты этому мрачному одеянию.
– Ваши волосы так мило причесаны, – добавил он. Она смущенно дотронулась до своих волос. Обычно она, собираясь в церковь, укладывала волосы в менее строгую прическу, старательно собирая волосы в пучок, не такой тугой, как обычно. Но она старалась не ради него.
Затем, испугавшись, что он примет это на свой счет, она поспешила сказать:
– Спасибо. Я всегда так причесываюсь, когда иду в церковь.
Он кивнул и вернулся к завтраку, поедая его с большим удовольствием. Ясно, это был человек, любящий поесть. Мередит любила готовить и чувствовала себя уверенно на кухне. И правда, немногие леди могли претендовать на такое умение, да и не хотели. Но она не всегда была графиней. До Оук-Ран в ее семье были только две служанки, и когда кухарке нужна была помощь на кухне, помогать ей приходилось Мередит. Она заметила, как Ник впился зубами в сдобную булочку. От получаемого удовольствия он даже закрыл глаза, и она подумала: интересно, что бы он сказал, если бы знал, что она помогала испечь их?
После нескольких минут неловкого молчания она решила объявить:
– Мы отправляемся в деревенскую церковь в девять часов, милорд.
Ник, чуть замешкавшись, ответил:
– Это очень хорошо, миледи, но не заблуждайтесь, я не буду сопровождать вас.
Мередит почувствовала, как краснеет, и подавила желание нагрубить в ответ, что она даже и не думала, что он пойдет с ними. Но это было бы ложью. Конечно, она была уверена, что он будет сопровождать их. Так поступало все респектабельное общество по воскресеньям.
Вместо этого она только сказала:
– Теперь весь Эттингем знает о вашем приезде. Все ожидают, что вы появитесь в церкви. Начнутся… разговоры, если вас там не будет.
