Без суда и следствия она была приговорена к пожизненному заключению как жертва мести и страха короля, так как не подлежит сомнению, что Август Сильный боялся графини. Вернее, боялся того стыда, который она в нем вызывала. Он обещал ей жениться и гарантировал неприкосновенность ее имущества, однако обманул и бросил, как это было с его бывшими и будущими любовницами. Она считала себя единственной, а была всего лишь одной из многих. Когда иссякла его страсть, Август просто подыгрывал ей в ее амбициях, а на самом деле уже не видел различия между ней и какой-нибудь Шпигель или Дюваль. Однако все другие его любовницы заранее знали, что раньше или позднее король распрощается с ними. Графиня же была в плену своих иллюзий. Для Августа не существовало ни постоянства, ни настоящей любви, и для этой женщины, которая во всех отношениях была самой выдающейся из всех его многочисленных любовниц, он не нашел другого места, кроме мрачных стен горного замка. Необъятная жажда мести, переполнявшая его всякий раз, когда его пути и желания встречали какое-либо сопротивление, как никогда более ясно проявилась на этот раз.
Старое епископство Штольпен в те времена представляло собой хорошо укрепленный четырехбашенный замок. Поскольку Анна считалась теперь опасной государственной преступницей, в Штольпене был посажен целый гарнизон из сорока солдат с четырьмя унтер-офицерами и капитаном Лаутербахом во главе, а еще один капитан, Хайнекен, получил задание постоянно следить за пленницей. Основные пункты инструкции по содержанию графини составил лично Август. Невозможно поверить, что этих двоих некогда объединяла любовь… Инструкция была исключительно суровой. Согласно ей, графиня была полностью отрезана от внешнего мира. Она жила в доме, одна сторона которого выходила на замковую церковь, а другая — на так называемую башню Иоганна. Она приехала со свитой из пяти человек: камеристка, стряпуха, повар, накрывальщик и истопник — и занимала оба этажа дома. Кое-какое имущество — одежду, серебряную посуду и украшения — ей оставили.
Вскоре после прибытия Анна снова тяжело заболела. Приступы страшных головных болей порой заставляли ее терять сознание, а потом наступали долгие часы тягостного бреда. Когда сознание возвращалось к ней, она начинала жалобно плакать и причитать: «Чем же я так прогневала Бога, что попала в руки моих врагов?! Я не могу вернуть документ, которого у меня больше нет и который король сам мне отдал. Кто же мог знать: то, что он подарил мне от всего сердца, теперь стало предлогом, чтобы лишить меня чести, здоровья, рассудка и свободы».
