— И что, Аид закрыли?
— Ну, зачем же, — проговорил Грачик. — И при чем здесь Аид? У нас несколько таких полигонов… Просто мы вынуждены впредь использовать более надежные средства контроля. А то старые, как выяснилось, не имеют защиты от элементарных логических задачек…
— Пуфф! — сказал Костя и бережно ткнул Грачика пальцем в живот.
— Что? — переспросил тот.
— Вы убиты, — пояснил Костя, светясь от счастья. — Можно мне съесть вас, переварить и удалить из организма?
Грачик захохотал и снова тряхнул его за плечи.
— А хочешь в Ущелье Звигов? — предложил он. — Проведать старичков?
В ущелье стояла тишина. Полное безветрие, бестравье и безлесье. И коварный галечник между серыми пористыми скалами был на прежнем месте.
Кратов вслушивался в тишину. И с каждой секундой она все больше рассказывала ему.
Он разулся, сцепил ботинки застежками и поставил возле входа в ущелье. Достал фогратор и положил рядом. Расстегнул куртку и, аккуратно свернув, оставил здесь же. При этом не упустил случая полюбоваться на свои благоприобретенные роскошные шрамы. Затем закатал штанины выше колен.
И двинулся вперед.
Сделав десяток шагов — галечник держал его, не елозил, не поскрипывал, — Кратов отчетливо увидел воронку, прикрытую звижьей паутиной и присыпанную сверху камушками. Она была устроена по-новому, не так, как три месяца назад. Известно, что психомодели живут собственной, мало кому понятной и уж совершенно непредсказуемой квазижизнью…
Он старательно обошел воронку по краю.
Все это время два звига следили за ним из-за скал, и он чувствовал их присутствие, ловил их тупые, жадные мысли. Кажется — даже слышал, как они облизывают и без того мокрые губы и глотают слюни. Он знал, что звиги нападут на него, когда до конца пути останется какая-то пара шагов.
Поэтому он без разбега, с места, взлетел в воздух за полшага до того, как звиг-сюзерен прыгнул на него — точнее, на то место, где ожидал свою жертву.
Но Кратов благополучно приземлился на обе ноги за контрольной чертой, где кончалась психомодель, и потопал за ботинками и курткой. А звиг промахнулся и угодил в собственную воронку.
— Который? — спросил Михеев, прижавшись лицом к оконному стеклу.
— Вон тот, светлый, — сказал Грачик. — В белой курточке. Сейчас к нему подойдет поразительно рыжая девушка, такая рыжая, что зависть берет. И они поцелуются.
— Подошла, — улыбнулся Михеев. — Но что-то они тянут с поцелуем.
— Это Константин Кратов, — пояснил Грачик. — Помнишь, который все хвалился своей реакцией. Ценитель древней восточной поэзии, бесстрашный охотник на звигов…
