Владимир нахмурился, мгновенно посерьезнев.
– Будет, будет вам, – скороговоркой произнес он. – Все обойдется, все образуется. Обещаю вам. Вот, – он покосился на меня, – вот и Николай Афанасьевич тоже обещает. Верно ведь?
Видно, в самой природе человека, если он попал в несчастье, заложено всегда хвататься за любой намек на последующее положительное разрешение. Во всяком случае Ефросинья Паклина тотчас перестала всхлипывать, и в глазах ее, покрасневших и вроде как потухших, появились словно бы крохотные искорки.
Мы с Владимиром разделись в сенях, повесили на крючья – я свою шубу, он – шинель, потом вернулись в горницу.
Сев на скамью у застеленного чистой скатертью стола, спутник мой заговорил не сразу. И вновь мне показалось, что молодой человек, при всей его внешней решительности, еще не знает толком, о чем спрашивать. Ефросинья же вопросительно смотрела на меня, полагая управляющего Николая Афанасьевича Ильина главным гостем. Я почувствовал еще большую неловкость, но тут, по счастью, мой спутник прервал молчание.
– Уважаемая Ефросинья Ивановна, говоря о том, что все образуется, я вовсе не хотел всего лишь вас успокоить, – начал он с несколько церемонной интонацией. – Мы действительно уверены в том, что ваш муж не сделал ничего дурного, и мы действительно намерены доказать, что урядник Никифоров совершил ошибку. Но для этого нам нужна ваша помощь.
Ефросинья со слабым удивлением перевела взгляд на нашего студента. Я откашлялся и промямлил что-то вроде:
– Да-да, вы его послушайте, он дело говорит, – после чего мельничиха согласно кивнула Владимиру. Без особой, впрочем, уверенности.
На лице ее, вполне миловидном, сохранялось выражение то ли обреченности, то ли скорбной покорности. При том я обратил внимание, что пальцы ее, державшие платок, нервно сжались. Сильно сжались – костяшки побелели. Несмотря на явно выраженное таким образом волнение, голос Ефросиньи, когда она заговорила, был негромок и бесцветен:
– Чем же я-то могу помочь? Что с меня толкуто? Денег, что ли, надо на этого… на адвоката? А где его взять? И много ли адвокаты берут?
– При чем здесь деньги! – Владимир вспыхнул, упоминание о деньгах его покоробило. – Никакой адвокат не нужен! Я надеюсь, дело до суда и не дойдет, все разрешится куда скорее. Скажите-ка лучше – известно ли вам было о чужих вещах, которые появились у вашего мужа?
Мельничиха нахмурилась, прошла наконец от двери в комнату и тоже села на скамью, напротив нас. Пуховый платок сполз на плечи. Она поправила белую шерстяную косынку, туго обхватывавшую ее голову, расправила на коленях темно-синее барежевое платье, в которое была одета, после чего сложила руки на груди.
