Урядник обратился к пятерым парням лет семнадцати-восемнадцати, молчаливо стоявшим в отдалении:
– Ну-ка, ребята, подсобите. Надобно покойничка погрузить… – И, видя, что никто не спешит выполнять распоряжение, прикрикнул: – Давайтедавайте. Ишь! Озорничать все горазды, а утопленника испугались! А ты, – он оглянулся на Кузьму, – сани-то разверни, что ж зря тащить…
Парни нехотя приблизились к покойнику. Я обратил внимание, что Владимир, до того по-прежнему стоявший у ольхи, что-то шепнул Лене, снял с шеи коньки, отдал их ей в руки и, быстро шагая, присоединился к недавним своим соперникам по удальству. Склонившись над телом, он какое-то время внимательно разглядывал его. Затем, подняв непокрытую голову, повернулся в сторону урядника и с озабоченным видом негромко сказал:
– Позвольте заметить, господин урядник, торопиться здесь не следует. Не все так просто с этим утопленником.
Слова Владимира, произнесенные уверенно, с легким грассированием, заставили Никифорова вытаращиться в изумлении. Он не сразу нашелся, чем ответить на бесцеремонность юноши, а тот продолжил как ни в чем не бывало:
– Никакой это не бродяга, господин Никифоров, при всем моем к вам уважении. С каких это пор бродяги носят батистовое белье с вензелями?
Урядник побагровел.
– Чего-о? Батистовое? С вензелями? С какими такими вензелями? – Зная нрав нашего стража порядка, я ожидал взрыва. И точно – Никифоров уже открыл было рот, чтобы обругать непрошеного советчика, но… поймав взгляд Владимира, не произнес ни слова, лишь пожевал губами.
Не знаю, что уж там урядник прочитал в глазах студента. По мне, взгляд Владимира был спокойным и безмятежным. Никифоров, так и не взорвавшись, подошел ближе и послушно уставился на покойника. Подошел и я, преодолев неприятное чувство. И тут же понял, что Владимир сказал чистую правду. На рубашке слева был искусно вышит затейливый вензель, образованный переплетенными латинскими буквами «R» и «S» и короной над ними.
Никифоров прочистил горло, хмыкнул. Во взгляде, который он бросил в мою сторону, мелькнула растерянность, никак не свойственная нашему стражу порядка.
– Н-да. Вензель, – хмуро сказал он. – Поди ж ты! Не иначе – ограбил кого, варнак. Пропил после все, кроме чужого исподнего. Ничего особенного в том не вижу.
