Молча раздевшись, Маркус отбросил покрывало и, скользнув в постель, стал ждать. Между тем Элизабет собрала его одежду и аккуратно сложила ее, как делала это каждую ночь. Она не торопилась, и Маркус ее понимал.
Потом Элизабет подошла и повернулась к нему спиной. Маркус молча расстегнул ее платье, а потом подвинулся, давая Элизабет возможность лечь рядом, чтобы спать в его объятиях.
Прижавшись щекой к его груди, Элизабет с трудом произнесла:
– Это должно закончиться.
Маркус погладил ее спину легкими нежными движениями.
– Я знаю.
И это действительно был конец.
* * *
Маркус вошел в контору лорда Элдриджа чуть позже полудня и небрежно опустился в потертое кожаное кресло.
– Вчера вечером на балу к леди Хоторн подошел Сент-Джон, – объявил он безо всякого вступления.
Элдридж оторвал взгляд от бумаг.
– Надеюсь, с ней все в порядке?
Маркус пожал плечами:
– Похоже, да.
Выразиться иначе он не мог: Элизабет отказалась обсуждать эту тему и, несмотря на красноречивые доводы, не рассказала больше ничего.
– Он знал о дневнике и о встрече в парке.
Элдридж отодвинулся от массивного стола.
– Человек, похожий по описанию на Сент-Джона, в тот же день лечился от пулевого ранения в плечо.
Маркус вздохнул:
– Следовательно, ваши предположения насчет причастности Сент-Джона к убийству лорда Хоторна более чем справедливы. Врач сообщил что-нибудь ценное?
– Ничего. – Элдридж встал и стал напряженно всматриваться в оживленную улицу за окном. В окружении темно-зеленого бархата портьер и массивных окон руководитель агентства казался больше человеком, чем легендой. – Меня беспокоит безопасность леди Хоторн. Приблизиться к ней при таком скоплении народа означает совершить акт отчаяния. Мне никогда не пришло бы в голову, что Сент-Джон решится на столь дерзкий поступок.
– Я тоже этому удивился, – признался Маркус, – и поэтому сейчас боюсь оставлять ее одну. Сент-Джон отдал Элизабет брошь, исчезнувшую в ночь, когда убили Хоторна.
– Даже так? – Элдридж вздохнул. – По-видимому, этот пират никогда не успокоится.
Маркус нахмурился:
– Почему мы до сих пор терпим его?
– Справедливый вопрос. Я часто размышлял над решением этой проблемы, однако он настолько любим народом, что, боюсь, его исчезновение даст повод превратить этого человека в мученика. Работа Хоторна была тайной, и мы не можем раскрыть ее даже ради наказания преступника.
Маркус встал.
– Открытый судебный процесс и повешение могли бы развенчать досадный миф. – Он начал расхаживать по комнате взад и вперед. – Я работал над дневником день за днем, но непонятный шифр изменяется в каждом пункте, а иногда – в каждом предложении. В итоге ничего ценного я не узнал.
