– Возьми, – Егор снова протянул ей руку, а она ждала этого, ей невозможно хотелось этого. Чтобы он обращался к ней, протягивал ей руку. Чтобы он еще раз случайно прикоснулся к ней.
Юлька взяла разбитый шар из его руки, и тут ее качнуло, голова закружилась, тошнота подступила к горлу и она села на пол с совершенно неприличным грохотом. Еще и больно ударившись при этом.
Егор спрыгнул со стула быстро и беззвучно, нагнулся к ней и в его глазах застыл испуг.
– Ой, – пискнула Юлька, – кажется, я упала…
– Совершенно точно упала, – Егор улыбнулся, – не ушиблась?
Она помотала головой.
– Ты очень бледная. Как ты себя чувствуешь?
– Если честно, то плохо. Это все из-за чая. Не надо было пить такой крепкий чай.
– Тебе надо на воздух. Целые сутки в душном доме.
Она кивнула. Ей очень захотелось на улицу. Чтобы все вокруг освещалось синим светом. Чтобы лежал снег, и чтобы рядом шел Егор.
Он поднял ее подмышки и усадил на диван, стоящий рядом. И ей так понравилось, как он поднял ее – легко, словно игрушечную. И еще понравилось то, что он сделал это так, как будто по-другому и быть не могло.
– Ну что? Лучше стало? – он оглядел ее лицо, словно ощупал рукой.
– Да, наверное, – Юлька не была совсем в этом уверена. Смесь ощущений давила на нее и она не могла сказать, кружится голова от радости, или от его взгляда, или от духоты, крепкого чая и похмелья.
– Тогда одевайся, пойдем на воздух.
– Да мне только сапоги одеть и ватник, – ляпнула Юлька, и потом подумала, что в новой шубке, которую ей подарил папа, она выглядит куда как лучше, чем в ватнике.
– Где твои сапоги? На веранде?
– Да, наверное.
Егор вышел, и Юлька закрыла лицо руками. Как хорошо! Как чудесно! Так чудесно, что невозможно дышать. Так хорошо, что кружится голова. И мысли путаются. Хочется плакать и петь.
А он, прикрыв за собой дверь, стоял, уткнувшись лицом в косяк и сжав ладонями виски. От того, что ему тоже хотелось плакать и петь. И тоже нечем было дышать.
Егор вернулся не больше чем через две минуты, в сапогах и расстегнутом ватнике, и нес в руках ее белые дутые сапожки. Его лицо было спокойным и непроницаемым.
– Как ты догадался, что это мои? – спросила Юлька удивленно.
– Видел, – он пожал плечами.
Они вышли на веранду. Юльку качнуло на пороге, но Егор поддержал ее под локоть. Поддержал ровно настолько, чтобы она не упала, и сразу убрал руку. Как будто обжегся.
И вдруг остановился. Словно вспомнил о чем-то. Юлька успела обогнать его на два шага и удивленно обернулась. Он стоял и выглядел совершенно растерянным. И лицо его побледнело, так побледнело, что это стало заметно в тусклом свете лампочки над крыльцом, который пробивался сквозь стекла веранды.
