Следы здесь едва просматривались, снега нападало гораздо больше, чем в лесу.
И тут Берендей увидел. Он просто знал, что должен увидеть, и увидел.
Собаки, идущие гуськом позади своего хозяина, подняли головы и начали лаять, подвывая, как волчицы.
– Юль, остановись здесь, – сказал он и положил руку ей на плечо.
Она кивнула. Он махнул рукой, указав Семену на шалаш, сложенный из валежника. Но он лишь издали походил на шалаш. Подойдя ближе, все увидели, что валежник просто навален высокой островерхой кучей. Берендей откинул засохшие сосновые ветви.
– Ванька… – тут же прошептал Семен.
Тело лежало лицом вниз, и затылок был размозжен так, что сделал голову похожей на блин. Обе ноги выше колена медведь обглодал до костей.
– Это точно он? – спросил Берендей. Он не часто видел мертвых, но они не вызывали у него приступов тошноты, как у обычных людей. Он, как зверь, просто испытывал небывалую тоску при виде мертвого тела. Так собаки воют, если находят труп. И они выли, подняв морды к небу. Не громко, тягуче и страшно.
Но вид этого тела заставил Берендея содрогнуться. Он был бером, и при этом не мог уложить в голове, как можно есть человеческую плоть. Его внутренняя гармония дала трещину и рассыпалась на глазах, как стена от взрыва превращается в песок. До этого он всегда понимал мотивы зверя, а в этот раз натолкнулся на то, чего понимать не желал. Желудок сжался в комок, и от запаха крови поплыла голова.
– Да. Это его одежда, – Семен нагнулся и дотронулся до закоченевшей руки, – и печатка на руке его.
Берендей удивился, как легко Семен прикасается к телу.
– Что смотришь? – раздраженно бросил ему Семен, – мент я. Повидал такого добра.
Он перевернул тело лицом вверх. Лицо было съедено, и обглоданный череп блеснул на солнце белыми, ровными зубами.
– Да уж… – Семен качнул головой, – что я отцу-то его скажу?
– Тело нельзя здесь оставлять, – сказал Берендей, – медведь может вернуться в течение ближайших часов.
– Напрасно ты девчонку взял, – ответил на это Семен.
Берендей кивнул. Он и сам давно понял. Как только догадался, что это бер.
Он вернулся к Юльке.
– Не ходи туда и не смотри, даже если тебе очень любопытно, – он ласково взял ее за руку, и она кивнула.
Берендей очистил толстый пень от снега.
– Садись. Нет, садись сюда лицом. И отдыхай. Я минут сорок могу провозиться.
– А что ты будешь делать? – с испугом спросила Юлька.
– Волокушу.
– Зачем? – удивилась она, но поняла до того, как он ответил. И побелела.
