Ратников задумчиво глядел на нее. Было понятно, что Лиза, призвавшая на помощь женскую интуицию, его не убедила, но все же заинтересовала.
* * *
– Пока Лагутин работал у нас, на него никто никогда не жаловался, – заявил директор химкинской средней школы, представившийся Диме без отчества – Алексей Круглов.
Круглов оказался серьезным, энергичным человеком. Уже по внешнему виду школы становилось понятно, что молодой директор проводит здесь глобальные реформы. Дима не мог сказать, касаются ли они непосредственно образования, но материально-техническая база была на уровне. Недавно здесь прошел ремонт, и отсутствовал налет убогости, который так удручает в рядовом учебном заведении.
– Может быть, официальных жалоб не поступало, – предположил Дима, – но ходили какие-то слухи, сплетни. Мы ведь с вами понимаем: если работник хороший, кое на что можно закрыть глаза… Подобрать сегодня достойного учителя – задачка не из легких.
– Да никогда в жизни, – перебил Круглов. – Если бы только тень легла на репутацию учителя, я бы сразу с ним расстался. Нет-нет, вы не правы.
– А можно мне побеседовать с другими учителями?
– Можно, конечно. Беседуйте. Но вряд ли вы узнаете у них что-то пикантное про Лагутина.
Дима неопределенно пожал плечами.
– Думаете, я, как руководитель, оторван от коллектива и могу пребывать в неведении относительно всяких происшествий мелкого масштаба?
Уже по одному тону Круглова было понятно, что если Дима так думает, то он глубоко заблуждается. Потому что на его, Круглова, территории все подчинено единому руководству. «Наверное, у него и стукачи есть», – внезапно подумал Дима и тут же спросил:
– Вы хотите сказать, что просчет любого учителя на уроке не останется для вас тайной?
– Именно. – Круглов говорил серьезно, продумывая каждое слово, осознавая их значимость. Диме он казался похожим на политика, выступающего на пресс-конференции. – Дух нашей школы, сама этика взаимоотношений, которую мы выстроили, подразумевают доверие каждого учителя и каждого ученика руководству. И наоборот. Я верю своим подчиненным.
«Витиевато, – подумал Дима. – Вероятно, доверие – это и есть тотальное доносительство». Тем не менее для его расследования подобная осведомленность директора была только плюсом. Заметив тем не менее, что Дима по-прежнему сомневается, Круглов внезапно снял очки, которые до сих пор чинно сидели у него на носу, и сказал совершенно другим, домашним голосом:
– Давайте поговорим как мужчина с мужчиной, безо всяких умолчаний.
