— Скоро?
— Скоро, барчук, скоро. Как матушке Ольге Юрьевне ждать нас к трапезе закатной надоест, враз и появятся.
— Белый!!! — послышался со стороны дома женский крик. — Белый, ты где?! Боярыня кличет!
— Вот и оно, барчук. Хоть не хошь, а идти надобно. Вечерять пора.
В этот раз в трапезной за столом собралось семь человек. Кресло по-прежнему пустовало, справа от него сидела здешняя хозяйка, внешне и вправду сильно похожая на маму Андрея — ничего удивительного, что он обознался, когда пришел в себя. Женщина постоянно смотрела на Зверева как-то по-собачьи, с мольбой и радостыо, словно была чем-то перед ним виновата. Самого паренька посадили слева от кресла. Дальше, за углом стола, сидел Пахом и еще трое мужчин, похожих друг на друга окладистыми бородами и солидным возрастом. За хозяйкой, тоже за поворотом стола, неторопливо кушала сухонькая женщина лет пятидесяти. С коричневым лицом, остроносая, с мелкими седыми кудряшками, она походила на крысу, которой на голову натянули кусок овечьей шкуры. Андрей так решил, что за хозяйский стол были допущены самые доверенные и заслуженные из слуг, но он вполне мог и ошибаться. Может, это родственники?
— Ты кушай, сыночек, кушай. Тебе силы восстанавливать надобно. Вот, карасиков в сметане возьми, поутру из Крестцов выловили. Балык бери. Кашки, кашки не забудь. Сыру передать?
— Нет, спасибо… — Андрей поколебался и добавил: — Матушка…
— Да ты кушай, кушай! Чего же ты не ешь совсем?
— Ой, матушка, ем, сколько влезает. А больше, не обессудь, не могу.
Пахом Белый на своем месте тихонько хмыкнул, его сосед опустил голову ниже. Крысиная старушка, наоборот, вскинулась, но промолчала. Хозяйка же лишь улыбнулась:
— Ну, кушай, Андрюшенька, сколько сможешь…
На самом деле Зверев успел одолеть уже большущую миску запеченных в сметанном соусе рыбешек — штук пять, и каждая с ладонь, — белесое заливное из какой-то белой рыбы, обильно украшенное луком и морковкой, сладкую кашицу из тыквы и пряную, с шафраном, щучью спинку. В нормальной жизни этого хватило бы ему на неделю.
— Спасибо, очень вкусно. Но больше не могу.
— Благодарствую за угощение, матушка Ольга Юрьевна… — Пахом поднялся, широко перекрестился и склонился в поклоне.
— Благодарствую, — повторил его жест сидевший рядом рыжебородый мужик.
— Спасибо, — еще раз повторил Андрей, поднялся, перекрестился, склонился в поклоне и выбрался из-за стола.
— Устал, кровинушка моя? — Хозяйка жестом подозвала его к себе, наклонила, поцеловала в лоб. — Ну, иди, сыночек, отдыхай…
