Перечеркнув в вокзальном буфете руку и голову финикийской царевны, Ецс Боот отнюдь не хвастал. Накануне своей печальной поездки в Венецию он беседовал в скромной молочной с Джулио Чикаретти.
— Стакан теплого молока, — сказал Джулио, Выпив молоко, он добавил:
— Оазис Хойтш. Состоялось, И Енс Боот ответил:
— Прекрасно, я плачу за ваше молоко.
Конечно, всего этого не знал, да и не мог знать специальный корреспондент «Тан». Что касается Енса Боота, то он не любил посвящать широкую публику в своп дела.
Несмотря на успех предприятия, Енс Боот был грустен. Среди людей, потерявших память, он бродил одинокий и жаждавший забвенья.
— Люси… Европа… Любовь… Как забыть вас?..
Но даже у блох есть свои вкусы. Очевидно, им не нравилось северное тело Енса.
Как-то, это было 17 апреля, чувствуя особо остры!! приступ меланхолии, Енс Боот решил отправиться к Франческо Бари и поговорить с ним о прошлом Европы. Что может быть слаще для несчастного любовника, нежели воспоминания о золотых днях юности?
Увы, Енсу Бооту не было суждено утешить своего отчаявшегося сердца. То, что он застал в квартире Франческо Бари, еще более огорчило его. Великий философ сидел на некоем детском приспособлении в одной рубашке и напевал бессмысленную песенку:
Уно, дуо, тре. Кафе! Кафе! Кафе! Куатро, синке, сеи, леи, леи, леи!
— Я пришел побеседовать с вами об Европе, синьор Бари, о прехождении и о существе, — вежливо сказал Енс.
Но он услышал лишь младенческий писк.
— Хочешь играть в прятки? — предложил Франческо Бари и, не дожидаясь ответа, залез под кровать. Серебряные пряди его волос подметали пол.
Еис Боот попробовал привести философа в нормальное состояние. Он напомнил ему дорогие имена.
— Монжуа… ренессанс… романтики… Лютеция…
Но Франческо Бари, беспечно улыбаясь, играл хвостиком своей рубашонки.
Вдруг что-то человеческое мелькнуло в его глазах, он ударил себя по лбу и мучительно прокричал:
— Я не помню! Я ничего не помню!
Но через минуту идиотическая улыбка затмила скорбь, и философ снова запел:
Уно, дуо, тре. Кафе, кафе, кафе! Енс Боот вышел. Он покинул Рим.
Кругом была прекрасная Кампанья. По ней бродили коровы. Их давно не доили, и молоко кидалось в круторогие головы. Коровы, в свою очередь, кидались на редких прохожих.
Некоторые римляне бродили по Кампанье. Среди развалин древних этрусских городов они разыскивали свои конторы и магазины.
— Где здесь находится склад подшипников «Электра»? — спросил Енса какой-то субъект.
