«Ты как?» — спросил он, ставя опустевший стакан на стол.
«Прекрасно! — заявила Агата. — Сейчас набью пузо, нальюсь шампанским и повалю тебя в койку!»
«Да пожалуйста!»
В свете керосиновой лампы глаза Агаты казались входами в тоннели, в конце которых дрожали отблески горящих факелов. Гигантская ее тень, отброшенная на стену, ломалась на дверцах шкафа, хаотично дергалась, пытаясь успеть за движениями хозяйки.
Умберто отхлебнул прямо из горлышка, вытер губы ладонью.
«Что ж, я готов!»
«Вижу, что готов! — усмехнулась жена, опустив глаза. — Нужно еще постель перестелить — не люблю спать на мокром!»
Через минуту они продолжили начатое днем, любили друг друга всю ночь и смогли заснуть лишь перед самым рассветом, обнявшись и склеившись животами.
Едва заходящее солнце коснулось леса, как рядом с его диском, разрезанным облаками, в небо начал расти тонкий белый столб. Питер опустил с колена наполовину оструганную чурку.
«Смотрите, еще одна ракета!» — негромко сказал он. Джону, сидевшему напротив отца, пришлось обернуться, а Умберто — поднять глаза.
Столб дыма, оплывающий и будто оседающий под своей тяжестью книзу, постепенно отклонялся к северу. На острой его вершине можно было различить крошечную звездочку.
«Да, еще одна! — повторил Питер. — Надо же, до перуанских Анд добрались!»
«Время идет, — нахмурился сын, — а мы сидим здесь как партизаны, ничего не знаем, ничего не видим!»
«А кто-нибудь из деревни ходил на запад?» — спросил Питер.
«Нет. А зачем?» — удивился Умберто.
«Как зачем? Интересно! По твоим рассказам, при движении на восток уходишь все дальше в прошлое, но тогда, если двинуть на запад — попадешь в будущее!»
«Наверное, так и есть, — кивнул Умберто. — А чего мы там не видели?»
«Ничего не видели! — с восторгом сказал Питер. — Слышишь! В отличие от прошлого — ни-че-го!»
Умберто покачал головой, бросил взгляд на вихрастого Джона, с интересом слушавшего отца.
«Да, может, там и людей-то нормальных нет, в будущем!»
«Как это нет? — удивился Питер. — Куда ж они делись? Сам же видел — ракеты взлетают!»
«Вот-вот, — усмехнулся Умберто, — может, этими ракетами и заканчивается человечество!»
«Типун тебе на язык! — рявкнул О’Брайан. — Столько лет прожить — и ничему не научиться! Да мир с каждым годом только лучше становится, люди — добрее, жизнь богаче!»
«То-то я и смотрю! При Тиберии вся Европа в лесах была, зубры, олени бродили! Медведей с кабанами от деревень не могли отогнать… Бога-аче! — передразнил он Питера. — И где сейчас те медведи? И шкур-то от них не осталось — все моль побила!»
