А-кью в растерянности обнимал пустую скамейку. Наконец он медленно поднялся с колен и понял, что произошло что-то неладное. Сердце его сильно билось. В смущении он сунул трубку за пояс и уже хотел было взяться за работу, как вдруг кто-то ударил его по голове. Он быстро обернулся. Перед ним стоял сюцай с бамбуковой палкой в руке.
– Ты что, взбесился?… Ах ты!..
Палка опять опустилась на голову А-кью, но удар пришелся по пальцам, так как голову А-кью прикрыл руками. Это было еще больнее. Выскакивая за дверь, А-кью получил еще один удар по спине.
– Ах ты, забывший восьмое правило,[50] – по-ученому выругался вслед ему сюцай.
А-кью прибежал на ток и остановился, все еще чувствуя боль в пальцах. Он мысленно повторял: «забывший восьмое правило» – совсем новое для него ругательство. К такому ругательству вэйчжуанские крестьяне отродясь не прибегали. Им пользовались только важные лица, знавшиеся с чиновниками, поэтому ругательство прозвучало особенно страшно и произвело исключительно глубокое впечатление. Сейчас ему было уже не до вздохов о женщине. После ругани и побоев ему даже показалось, что с этим вопросом вообще покончено. Вскоре А-кью успокоился и снова почувствовал себя беззаботным. Как ни в чем не бывало он вернулся на кухню очищать рис. Проработав некоторое время, он вспотел и снял рубашку.
В это время он услышал громкие голоса. А-кью, большой любитель скандалов, поспешил на шум и незаметно пробрался на женскую половину дома почтенного Чжао. Хотя наступили сумерки, он разглядел всех, кто был в комнате: два дня ничего не евшую хозяйку, соседку – тетушку Цзоу Седьмую и близких родственников – Чжао Бай-яня и Чжао Сы-чэня.
Молодая хозяйка старалась вытащить У-ма из другой комнаты.
– Ну, выходи! Нечего прятаться…
– Все знают, что ты честная… С какой же стати убивать себя! – приговаривала тетушка Цзоу Седьмая.
У-ма плакала и что-то бормотала, но ее плохо было слышно. «Гм, интересно, с чего эта маленькая вдовушка подняла такой шум?» – подумал А-кью.
Он решил все разузнать у Чжао Сы-чэня.
Вдруг А-кью увидел почтенного Чжао, который направлялся к нему с большой бамбуковой палкой в руке. А-кью быстро смекнул, что побои на кухне, полученные им от сюцая, и этот переполох связаны между собой, и метнулся было к выходу, но путь ему преградила бамбуковая палка. Тогда он повернул в другую сторону, выбежал через задние ворота и спустя некоторое время очутился в храме Бога земли.
Отдышавшись, он почувствовал, что продрог, по телу у него побежали мурашки, – хоть уже наступила весна, вечера еще стояли холодные, и ходить раздетым было рано. А-кью вспомнил, что его рубашка осталась в доме Чжао, и хотел было пойти за ней, но при мысли о палке сюцая раздумал.
