– А теперь, господа и дамы, зрелище преудивительнейшее! Истинное чудо природы! Ко-о-т ученый! И гений, сумевший обучить животное невероятным трюкам, – синьор Огю-ю-ю-юст Саро-о-о-оз!
Огюст оскалил желтые прокуренные зубы, изображая радость от встречи со зрителями, и шагнул в проход. Я поплелся за ним. Ошейник сдавливал шею… Или меня душил стыд?
Да уж, толпа собралась немалая, Синяша постарался от души. Торопливо выбежали, просвечивая сквозь мел свежими синяками, Марк и Матвей, вынесли реквизит и так же стремительно ретировались.
– Щедрые господа и милые дамы! – раскланялся перед толпой Огюст. – У всех из вас дома есть кошки, и вы, несомненно, замечали – сии твари весьма глупы и ленивы, так что обучить их каким-либо трюкам практически невозможно! Однако для Огюста Сароза не существует слова «невозможно»! Осмелюсь представить вам результат моих многолетних изысканий в области дрессуры!
Все взгляды обратились на меня. Начинается…
– Место!
Я послушно вспрыгнул на бочку.
Собственно, представление не было утомительным, ничего сложного мне делать не приходилось. С самого начала Огюст решил не демонстрировать публике мое умение говорить, и в этом я с ним был полностью солидарен – слишком уж такое умение попахивало колдовством, а связываться с инквизицией себе дороже. Потому мои номера балансировали на грани того, что можно добиться от любого животного путем обычной дрессировки. Я послушно прыгал через обруч, ходил на задних и передних лапах, балансировал на пирамиде из всякого барахла, указывал на дощечки с цифрами, которые выкрикивали из толпы. Гвоздем выступления был комический номер с «пением» – Огюст напевал какую-нибудь широко известную песенку, а я «подпевал», мяукая в унисон. Несмотря на полный идиотизм, вернее, как раз благодаря ему, именно эта сценка пользовалась особой любовью у толпы – большая часть гнилых помидоров и тухлых яиц приберегалась до этого момента. К счастью, рано или поздно любой кошмар заканчивается. Последний раз увернувшись от благоухающего знака внимания, я затрусил вслед за Огюстом. Нас сменила Леди Годива на своей рыжей кляче, Сароз снял с меня ошейник, и я, совершенно обессиленный, заполз в фургон на свой топчан. Вот ведь вроде ничего тяжелого не делаю, а каждый раз словно махал биденхандером, срубая наконечники копий… впрочем, откуда я знаю, как это? В силу невысокого роста и скромного телосложения я даже и не пытался научиться обращаться с двуручным мечом. Да и, несмотря на двойное жалованье, как-то не прельщало бросаться в атаку на ощетинившийся копьями строй противника. А вот поди ж ты, сейчас с радостью поменял бы нынешнее мое унизительное положение на место в первом ряду с двуручником или алебардой в руках. Я свернулся на тюфяке и прикрыл глаза. Время уходит – вот что страшно! Уходит время… Надо решаться. Вот сейчас немного полежу с закрытыми глазами и решусь…
