– Иголка, стой!
Бесполезно.
– Стой, волки отстали!
Бесполезно.
– Тпруууу!
Не слышит!
Я попытался перебраться по попоне вперед, на спину лошади, но добился только того, что проклятая тряпка окончательно соскользнула, и я закувыркался по дороге, словно сорванное ветром перекати-поле. Сверху меня накрыло попоной да еще хорошенько приложило мешком. Когда я смог встать на ноги, лошади уже и след простыл.
– Проклятье… Проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье… – От накатившей волны отчаяния у меня не было сил даже выругаться как следует. Я мог лишь тупо повторять одно и то же слово «проклятье», пока оно окончательно не потеряло всякий смысл. Все было плохо. Теперь у меня не осталось даже Иголки – единственного друга, единственной живой души, знавшей, кто я на самом деле. К тому же кошки – не бог весть какие ходоки, без лошади мне ни за что не догнать колдуна и его помощницу. Положение – хуже быть просто не может!
– Кто здеся? – неожиданно пробасил кто-то над моей головой.
В кустах заворочалось, затрещало, и на дорогу шагнул самый здоровенный парень, которого я видел в своей жизни. Конечно, то, что мне теперь на всех людей приходилось смотреть снизу вверх, тоже играю свою роль, но человечище и в самом деле был огромный. К тому же лохматый, бородатый и скверно пахнущий. Судя по одежде и дубинке в руках – разбойник. Кто тут сказал, что хуже быть не может?
– Кто здеся? – повторил разбойник, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте.
Мне-то вполне хватало того скудного света, что давало ночное небо, так что парень был у меня как на ладони. Спрятаться не составило бы труда, но мне было безумно жаль своего роскошного мундира, почти новых сапог, а особенно – меча! Я попытался тихонько уволочь мешок в кусты, но слух у разбойника оказался куда острее зрения. С неожиданной для такой туши скоростью он прыгнул ко мне и стал размахивать дубинкой, надеясь зацепить невидимого противника. И, надо признать, будь на моем месте человек обычного роста, этот прием наверняка сработал бы. А так, покрутившись и безрезультатно помахав дубиной, парень замер и вновь прислушался. Потом грозно рявкнул:
– А ну выходь! Бицца давай! Это лес Булыги!
Выходить я, разумеется, не собирался. Во-первых, пасть от дубины вонючего разбойника для капитана ландскнехтов позор неописуемый. Во-вторых, допустить такое непотребство в облике кота – как-то уж совсем нелепо. Семь поколений моих благородных предков не одобрили бы подобной глупости.
