Истории про зверей и людей | страница 16



На следующее утро, а это было воскресенье, самый рабочий из всех рабочих дней в цирке, Равкин проснулся очень рано, надел кулебякинскую кепочку, причём без спросу, — Кулебякин, конечно, разрешил бы, но он ещё спал, и Равкин не хотел его будить, — и побежал в цирк.

Он подошёл к служебному входу и спросил у швейцара в униформе с большими металлическими пуговицами, нельзя ли видеть директора.

— А по какому вопросу? — спросил швейцар.

— Видите ли, я бы хотел поступить в цирк учиться, то есть работать. В общем, я не умею ничего такого, что мне хотелось бы… — Тут Равкин совершенно запутался и замолк.

Швейцар смотрел на него строго и задумчиво, как будто решал что-то. И Равкин подумал, что, наверное, он и есть директор цирка.

— Нет, — сказал швейцар. — Ты нам не подойдёшь. У нас уже есть лошади. Вот если бы ты был лев, тогда можно было бы ещё подумать.

— Нет, — вздохнул Равкин, — я не лев, я жеребёнок.

— Ну, тогда хоть леопард!

— Нет, я не леопард. Я жеребёнок.

— Ну ладно, не огорчайся. В конце концов, я тоже не директор цирка, нанимать зверей не моя забота. Зайди к директору, вон по тому коридорчику, потом вниз. Первая дверь налево.

И Равкин пошёл к директору. Он нашёл нужную дверь и постучал легонько копытом.

— Войдите, войдите! — раздался голос за дверью.

И Равкин вошёл. Толстый лысый человек в майке сидел за столом. Перед ним на столе стояли четыре бутылки лимонада, полный ящик мороженого в стаканчиках и куча леденцовых петушков на палочках.

— Здравствуйте, — пробормотал Равкин.

— Здравствуй, здравствуй, дорогой! Что тебе нужно? Ты, наверное, хочешь работать в цирке, но ничего не умеешь делать и хотел бы научиться цирковой науке? — спросил директор.

— Да, — вздохнул Равкин и понял, что всё пропало.

— Ну ладно, поговорим потом. Сейчас я как раз собираюсь завтракать. Надеюсь, ты ещё не завтракал? Давай-ка поближе к столу. Я терпеть не могу есть в одиночестве.

Равкин сел на стул, который подвинул ему директор. Директор дал Равкину бутылку лимонада, четыре порции мороженого и двух петушков. Пока Равкин любовался этими красными петушками, чья-то маленькая коричневая ручка — раз-раз! — и вытянула их из-под носа. Это была обезьянка, которая до этого момента сидела тихо на шкафу и ни во что не вмешивалась. Директор увидел, как она стащила петушков, и сделал ей замечание:

— Генриетта, отдай петушков. Да, кстати, как тебя зовут?

— Равкин.

— Так вот, Генриетта, отдай петушков Равкину, а то вообще ничего не получишь.