По-видимому, такового не имелось, ибо Каскет и Мендес продолжали молча обмениваться ходами. Луна, наконец, очистилась от туч, и вновь красный ее свет залил площадку.
— Имеется! — торжествующе вскричал Хейзинга, самолично отвечая на свой собственный вопрос. — Этот замок — Замок Безумцев. Он обитаем, если, конечно, можно назвать обитателем мага. А уж с ним не захотел бы встретиться никто, уверяю вас!
— Да уж, — согласился Намордник Мендес. — Никто, это точно. Даже я.
— А что за маг? — поинтересовался Каскет. Игра немного утомила его, и он был рад возможности перевести дух.
— Милый мой, — прочувствованно положил руку ему на плечо Хейзинга. — Никто не знает его имени, ибо он не выходит из своего замка уже много лет, а за этот срок прозвание, если таковое и было, забылось. Но он там есть, и это доказывается хотя бы тем, что последний вор, тот, что был здесь семь лет назад, обратно к нам не вышел. Так что ты будешь очередной поживой этого старого хитреца.
— А, — спросил Каскет, — Сажа Вельзевула все еще там?
— Там, — печально кивнул Намордник Мендес, незаметно плутуя. — Но и колдун — тоже там.
— А как он выглядит?
— Кто? Камень?
— Нет. Колдун.
— Это длинный ужасный старик с пустыми белыми глазами и в балахоне, испещренном таинственными символами.
— И больше никого в замке нет?
— Он надеется, — сказал Мендес Хейзинге. — Он еще на что-то надеется. Молодец. Я бы так не смог.
— Там один колдун, — произнес Хейзинга, звеня своим париком. — Раздать еще раз?
— Не надо, — поднялся Каскет. — Я иду.
— Давай, давай, — сказал Мендес и — Хейзинге: — Смотри, у тебя тузовая упряжка. Проморгал?
— Я все вижу. У меня цуг, у тебя — карета.
— Ну-ну. Только вот бамбары еще нет.
— Нет — так будет.
Когда Каскет входил внутрь замка, последними словами, им услышанными, были:
— Итак, на повестке ночи — определение игры. Первое: игра…
Внутри замок был темен. Начинаясь в сравнительно малом холле, вверх разбегалось множество лестниц. Лестницы были узкие, и казалось, что где-то наверху они перевиваются друг с другом, образуя огромный, запутанный узел.
— Ку-ку? — сказал Каскет. Ответа не последовало. Он покрутился на одном месте и решил подняться по той лестнице, которая была прямо перед ним. При этом он старался идти тихо, ногами не шаркать и не хрустеть коленными суставами.
Лестницей, по которой он поднимался, в давние времена пользовались часто: камни ее ступеней были отшлифованы и сглажены ногами в прошлом многочисленными гостей. Но сейчас она явно не использовалась: на ней лежала пыль и тлен веков.
