Грубое вторжение нарушило окружавшую Ллис волшебную ауру покоя. Она резко повернулась и увидела скептическую, но чрезвычайно обаятельную улыбку прекрасного гостя, которому сейчас полагалось спать в доме владетеля Трокенхольта. Янтарные глаза встретились с глазами сапфировыми. И хотя ее густые ресницы были полуопущены, она понимала, что, не имея опыта в подобных сражениях, проиграла битву. Но в то же время она была не в силах отвести взгляд. Ей хотелось набраться смелости и объяснить, что не власть, а сочувствие и взаимопонимание привлекло к ней диких животных.
Оказавшись наедине с таинственной красавицей, Адам ошибочно принял ее пристальный спокойный взгляд за распутный призыв, который она молча обращала к нему в монастыре Уинбюри. И считая презрение достаточным оправданием своих действий, Адам быстро шагнул навстречу предполагаемому призыву. Впервые в жизни Ллис оказалась в объятиях мужчины, прижатая словно раскаленным железом к мощному мужскому телу. И эти объятия явно не были платоническими объятиями брата, друга или наставника. Близость могучего мужчины кружила ей голову. Ллис ощутила непонятную слабость. Дрожа от наплыва ошеломляющих ощущений, она подняла глаза и встретилась с морем янтарного огня.
А Адам наблюдал за ней, пораженный выражением этого прелестного лица, подобного нежнейшей розе. И это лицо погасило его насмешку и свело на нет его первоначальное намерение обратить свое желание в наказание. Когда из уст девушки вырвался сдавленный стон, Адам наклонился, чтобы взять то, что хотел. Но грубый вначале, этот поцелуй постепенно превратился в нечто совсем иное, отчего у Ллис перехватило дыхание. Его губы вновь и вновь касались ее губ, до тех пор, пока они не стали податливыми.
Ллис охватило чудесное волнение, о существовании которого она даже не подозревала. Кровь горячей волной побежала по ее телу. Движимая инстинктом и желанием найти опору в этом, ставшим таким шатким мире, она обхватила его широкие плечи и запустила пальцы в его золотую гриву.
Чувствуя себя виноватым и погруженный в свои мысли, Адам тоже попробовал на ощупь роскошные черные волосы и еще крепче прижал к себе девушку. Он уступил молчаливой мольбе ее полураскрытых, подобных лепесткам цветка губ, столь наивно требовавших более глубокого, всепоглошающего поцелуя.
Наивно?
Эта мысль потрясла его. Ведь ему только что показалось, что он пил с ее губ медовый нектар невинности.
Адам отпустил губы девушки и взглянул в ее глаза, затуманенные желанием и смущением. Наивная? Невинная? Слова, неприменимые к этой женщине, предательскую натуру которой он знал. Он видел правду в ее глазах и слышал ее жестокий смех.
