С тех пор Белинда сторонилась его, как и он – ее. Ей это не составляло большого труда, потому что она редко видела его. Самое обидное заключалось в том, что Эйб не замечал того, что дочь его избегает. Потом, когда ей было тринадцать лет, он лишил Белинду лета. У нее не было друзей в городе. Девочки не выносили Белинду и не скрывали этого. Мальчишки только и думали о том, как бы запустить руки ей под юбку. Белинда с нетерпением ждала лета. У нее была Леди и была Дана, такой же сорванец, как она, и ее первая в жизни подружка. А еще у Белинды были океан и книги. Она считала дни, оставшиеся до каникул в Гемптоне. А он вместо этого заставил ее поехать на два месяца в летний лагерь. Ну уж нет! Как бы не так!
Но она поехала.
Правда, не без отчаянной борьбы с ним.
– Я не поеду! – орала Белинда, заливаясь слезами.
– Поедешь! – орал в ответ Эйб.
– Я тебя ненавижу, – твердила, истерически рыдая, Белинда. – Я тебя ненавижу. Я убегу. Я…
– Ты меня ненавидишь? – вдруг спокойно переспросил Эйб.
– Да! – с вызовом заявила Белинда. – Я всегда тебя ненавидела.
Тяжелая пощечина застала ее врасплох, прозвучав, словно удар кнута, в неожиданно наступившей тишине. Прежде чем Белинда осознала, что он ударил ее, прежде чем пришла в себя и начала всхлипывать, Эйб сказал:
– Ты ненавидишь меня? Я подарил тебе эту проклятую лошадь, я дал книги, которые ты читаешь. Эти джинсы и эта рубашка – кто, по-твоему, тебя одевает? Этот дом – многие ли дети имеют собственную комнату? А все эти игрушки? А?
– Я тебя ненавижу, – упрямо повторила Белинда, стиснув зубы и покраснев.
Эйб сжал кулаки.
– Ты поедешь! Даже если мне придется связать тебя и засунуть в автобус, ты поедешь! Тебе ясно?
– Ясно, – едва слышно произнесла Белинда и бросилась прочь.
Она слышала, как Эйб сказал Нэнси:
– Только посмей бежать за ней!
И Нэнси не посмела.
Жизнь в лагере была сущим кошмаром. Как обычно, девчонки сторонились ее. Одна дружелюбно настроенная вожатая попыталась объяснить Белинде, что все дело в том, что она очень красива и девчонки завидуют. Белинда еще никогда не слышала ничего подобного и долго разглядывала себя в зеркале, ища подтверждения словам вожатой. Еще сильнее удивило ее то, что она оказалась самой популярной девочкой на танцах, которые устроили в конце второй недели пребывания в лагере. Один мальчик из старшей группы повел Белинду в кусты, стараясь не попадаться на глаза вожатым (учащимся колледжа, которым до них, по правде говоря, не было дела, потому что они сами занимались тем же друг с другом). Он поцеловал ее – это был первый поцелуй Белинды – и, засунув руки под блузку, стиснул в ладонях ее груди. Она была страшно сконфужена. Белинде не хотелось, чтобы мальчиков привлекало в ней это. Но прикосновение было приятно – более чем приятно.
