Днем, растянувшись на песке в тени кустов можжевельника, Рэймидж погрузился в состояние между сном и бодрствованием, наслаждаясь временной свободой от необходимости принимать решения или избегать неотвратимой опасности. Все, что его беспокоило в этот момент — это комары и мухи, набросившиеся на добычу с решимостью, совершенной несвойственной этой миролюбивой стране.
В голове он в очередной раз прокручивал план, наброски которого уже обсудил с Джексоном и экипажем. За некоторое время до наступления девяти, если, конечно, не переменится ветер, благодаря которому уровень воды в реке должен немного подняться, гичку подведут к песчаной банке, где оставят под присмотром двух матросов. Так что беглецам предстоит добираться до шлюпки вброд, зато это позволит быстро выйти в море в случае непредвиденного развития событий. Но если все пойдет по плану, гичку можно будет подвести к берегу, так что итальянцы смогут забраться в нее, не замочив ног. Оставалось дождаться Нино, который должен принести известие от маркизы о том, сколько человек отправятся с ними.
Он никогда не видел этих людей, но уже проникся к ним ненавистью: из-за самого факта существования этих надушенных франтов (какими они, скорее всего, являются), из-за их громких имен погибла «Сибилла» и значительная часть ее экипажа. Чтобы стряхнуть с себя душащую ярость, он сел. Но едва лег снова, как почувствовал стыд за свою предосудительность: эти люди вполне могли оказаться храбрецами, стремящимися внести свой вклад в войну с французами.
— Глоток воды, сэр?
Недремлющий Джексон. После их возвращения в Бастию он никогда больше не увидит этого янки, с его похожим на покойника лицом: его ушлют на другой корабль.
Рэймидж взял ковш и отпил глоток. Вода была теплой, и, как вся вода из корабельных запасов, тухлой. Однако у моряков выработалась многолетняя привычка пить, перекрыв носовые каналы так, чтобы не чувствовать запаха, пока вода не окажется в желудке, а там уже поздно выказывать отвращение.
Не исключено, что обвинения в адрес беглецов несправедливы, но разве не могли они, имея деньги и влияние, найти, либо украсть, наконец, какую-нибудь рыбацкую лодку и добраться до Корсики своим ходом, а не запрашивать британский военный корабль? Для чего им понадобился корабль — для обеспечения удобств или безопасности? Если они сочли, что путешествие в рыбацком баркасе окажется не слишком комфортабельным, то пусть отправляются к дьяволу. Если их волнует безопасность, то их, наверное, можно понять: они лишились всего (по крайней мере, на время) — своих земель, домов, богатств. И все же, причиной тому, как он подозревал, стало стремление к роскоши, тщеславие, желание быть в
