Теперь он мог рассмотреть всех моряков в гичке, и пришел к выводу, что это отборные люди: боцман оставил ему лучших из уцелевших матросов «Сибиллы», парней, привычных брать рифы и работать с парусми на верхних реях.
Заросшие щетиной и одетые в лохмотья, при свете луны они больше напоминали команду приватирского судна, чем королевских моряков, а приватиры — все равно, что пираты, даже, говоря откровенно, хуже пиратов, поскольку служат за определенный процент от захваченного, что делает их более кровожадными и дерзкими по сравнению с пиратами, доля которых зависит от доброй воли их капитана.
Его внимание привлек один моряк, сидевший на ближней к нему банке: обнаженный по пояс, с перевязанной куском материи лбом, чтобы пот не заливал глаза; волосы собраны в косицу, а лицо все еще черное от порохового дыма. Какого дьявола он забыл распорядиться положить несколько коек в шлюпки, подумал Рэймидж. Даже изрядно загорелые, полураздетые матросы будут изнывать под полуденным солнцем, обжигающим кожу и изнуряющим больше, чем работа на веслах. К этому надо прибавить неутолимую жажду. Матрос наклонился, готовясь к гребку. Не следы ли крови у него на лице?
— Эй, ты ранен? — окликнул его Рэймидж.
— Пустяки, сэр, всего лишь царапина на лбу. А что, у меня на лице кровь?
— Похоже, что так.
Удивительный народ эти моряки, подумал лейтенант, дай им малейшую возможность увильнуть от работы, и они непременно ею воспользуются. Появится шанс дезертировать, и они побегут, несмотря на страх смертной казни или, по меньшей мере, прогона сквозь строй флота. Но в бою их словно подменяют: лентяи, пьяницы, идиоты — все превращаются в сущих демонов. В минуты опасности каждый стоит двоих. Даже теперь, после трудного боя, они, если нужно, станут наваливаться на весла до тех пор, пока не рухнут от усталости. И в то же время, позволь он себе заснуть, имея в шлюпке бочонок с вином, то проснувшись, обнаружил бы их всех пьяными в стельку.
Во многом они вели себя как дети, хотя некоторые из экипажа «Сибиллы» годились ему в отцы. Он никогда не забывал о присущих их натуре чертах примитивности: детском энтузиазме, непослушании, безответственности и непредсказуемости.
Ну вот, опять ты замечтался, лейтенант Рэймидж… Он решил дать людям немного передохнуть, и за это время рассказать им немного о задаче, которую предстоит выполнить.
— Так, ребята, вам, наверняка, любопытно, куда мы идем, если вы, конечно, не слышали уже об этом возле лагуна…
