— Опознать труп не представилось возможным, так как вспыхнул автомобиль… с тобой… и… там сгорело все практически до тла… А иных следов своего пребывания ты не оставил… ну, у зубного или где там еще… — Лена умолкла, и было видно, она все еще переживает страшные события месячной давности. — Но что с тобой-то случилось? — она устроилась поудобнее, так удобнее целовать его. — На самом деле ушел в запой?
Он рассмеялся и рассказал о своих приключениях вплоть до того момента, когда он взорвал свою машину.
— А после? — ее глаза загадочно мерцали в свете ночника.
Сергею же показалось, ее тело напряглось, когда он рассказывал о парнях в черных кожаных куртках, устроивших за ним погоню по ночному городку. А когда он упомянул про подвал, куда его пытались завести, Лена ощутимо вздрогнула. Приписав это сопереживаниям, продолжил:
— А после передо мной открылись два пути. Один из них, чрезвычайно романтический — затеряться среди бомжей, стать странником, размышляя над бренностью жизни, безропотно снося удары судьбы и уповая на милость людскую, как сказал бы один мой знакомый. А второй путь заключался в том, чтобы снова вернуть смысл существования, но без погружения в нищенскую нирвану. Взять свое, почувствовать себя человеком, самим определяющим свое житие-бытие. Вот так-то… Истина проста, как российский рубль — бороться за счастье-то надобно!
— Ты вернулся в разведку?
«Для начала я вернулся в ЦРУ» чуть было не ляпнул он, но не стал говорить на эту тему, помня, как лихо Лена ставит ярлыки, типа «предатель». А объяснять пришлось бы слишком многое. Всю свою жизнь. И время для объяснений явно не самое подходящее. Поэтому ответил предельно уклончиво:
— Нет, конечно! — «Вот и снова началось вранье в супружеской жизни!» — Я стал готовиться для возвращения в Штаты.
— Зачем! — от удивления она даже перестала касаться губами его лица.
— Как зачем? — искренне удивился он. — А здесь-то мне фиг делать? Вас я считал погибшими, уладил бы кое-какие дела и вперед! Раз эта страна отобрала у меня семью, то на фига мне тут оставаться!
— И ты бы так просто покинул свою Родину? — с деланным возмущением воскликнула она.
— Тише, Сашку разбудишь! — усмехнулся он. — Патриотка ты моя! Знаешь, за этот месяц я многое передумал! И это было не очень-то и просто, принимать какие-то решения, делать выводы, а самое главное — переосмысливать! В Штатах у меня был цель!
— Ты мог бы и здесь поработать «во благо»!
— Здесь? Здесь я работал бы во имя интересов! И прошу заметить, весьма далеких от государственных! Знаешь, за этот месяц утерял связь с этой страной! Пуповина оборвалась. А хищно-ласковые уговоры о великой России перестали действовать!
