Имперский город Эмиргергер.
Дворец Императора.
Зал Государственного Совета.
Верлен звонко расхохотался, Иркон тоже захохотал, жестами приглашая Императора оценить шутку и присоединиться. Мовсий, оторвавшись от кубка, засмеялся вместе с ними.
— А дальше?
Иркон не успел продолжить. За дверью что-то упало и звонко покатилось.
— О! — воскликнул Иркон и засмеялся еще громче.
— Вообще-то это глупо, — сказал Верлен успокоившись, — он мог бы, если б захотел, найти себе кого-нибудь получше. Неужели при Императорском дворе нет никого поинтереснее? Например, эта…
Он пощелкал пальцами, посмотрел на Маввея.
— Ну как ее… Ну мы все ее знаем..
Император пожал плечами. Казначей сделал недвусмысленный жест и повернулся к Иркону, чтобы тот подсказал забытое им имя легкомысленной красавицы, но тот только рукой махнул:
— А монах? Монах-то каков?
— Да… Монах молодец… — Одобрил Верлен. — Слава Кархе, не всякий Брат такой как наш брат Черет. Есть ведь и нормальные среди них, клянусь Тем Самым Камнем!
— Монах-то молодец, а вот хозяин?
— Ни чести, ни совести… — брезгливо тряхнул волосами Иркон. — Настоящее падение нравов! Неужели в Империи не осталось ничего по настоящему благородного? Так поступить с собственной женой…Дикий человек!
При этих словах улыбка тут же ушла с лица Мовсия. Он жестом остановил собиравшегося и дальше морализаторствовать казначея.
— Кстати о диких людях… Чем закончилась история с нападением на драконарий?
Иркон вздохнул. Память Императора иногда преподносила сюрпризы. Казалось бы, все уже прочно забыто, утонуло в болотной грязи, ни следа, ни запаха не осталось, а вот пожалуйста…
— Стыдно сказать… Почти ничем.
Мовсий даже не нахмурился, посчитав слова проявлением скромности Хранителя Печати.
— Ну, а все-таки…
— Все как всегда, — развел руками Иркон. Он посмотрел на Верлена, ища поддержки, но тот уткнулся взглядом в блюдо и шевелил губами, словно молитву читал. Догадывался, наверное, чем все кончиться может… Додумать мысль до конца Мовсий не дал.
— Не нашли?
Иркон вновь распахнул руки, открывая сердце.
— Сколько их, по-твоему?
— Человек двести… Вряд ли больше…
Мовсий привстал.
— Ты серьезно? Двести грязных дикарей мешают Императорской торговле? И мы ничего не можем поделать с ними?
Под взглядом Мовсия Иркон поерзал на скамье и горячась спросил.
— А что с ними сделаешь? Мы даже не знаем где их самая большая деревня, где их вожди, где их могилы… В грязи живут, в ней же и умирают. Поубивать мы их не можем, а добром они с болот не уйдут. Они живут там с сотворения мира.
