— Не каркай…. — отозвался Масленников.
Исин, чувствуя, что Гавриле этот разговор неприятен высунул голову и сказал погромче.
— И не мелочь какую-то, а серьезных людей… Поперек себя шире…С мечами.
— Вот они из вас щепы понаделают… — спокойно отозвался Гаврила, даже не оглянувшись.
— А уж ты и рад….
Исин знал, что Масленников по своему прав. С дубиной и двумя ножами много не навоюешь.
— Не рад, а спокоен. Пока на нормальную дорогу не выйдем ничего с нами не случится…
Избор ковырнул землю под собой носком сапога и спросил.
— А это что, не дорога? Чем не нравится?
— Разве это дорога? По ней может не в город, а в муравейник придешь. Да и не главное это — добраться, — сказал киевлянин.
— А что ж главное?
Разговаривая с друзьями, Гаврила не спускал глаз с яйца и, думая, что не спроста, верно, старички отступили так легко и быстро.
— Главное выбраться. Медведь!
Избор мгновенно поднял глаза от недоструганной дубины и посмотрел туда, куда указывал Гаврила. Смешно переваливаясь с ноги на ногу, в десятке шагов впереди мчался медведь. Было в нем что-то странное — то ли слишком грязная клокатая шерсть, то ли какие-то неживые складки на шкуре. Воевода еще не понял для чего тут медведь, но что хорошего можно было ждать от медведя?
— Стой! — крикнул Масленников, тревожно оглядываясь по сторонам. И слева и справа росла высокая густая трава, топорщились кусты, но он не задержал на них взгляда. Исин ни Избор пока ничего не поняли, а Гаврила уже холодным от ужаса голосом вопил:
— Яйцо! Он унес яйцо!
Богатырь повернулся к Избору, но увидел не его, а только Исина. Как раз в то мгновение, когда Масленников поворотился к воеводе тот пробежал сквозь него держа дубину в руке словно копье. Между ним и медведем было уже шагов двадцать и расстояние увеличивалось с каждой, секундой. Зверь бежал не хуже скаковой лошади. Понимая, что состязание в беге он неизбежно проиграет, Избор подпрыгнул и метнул дубину.
Он немного не рассчитал. То ли зверь оказался умнее и услышав его раскатисто «Ух!» прибавил ходу, то ли сама дубина оказалась неподходящей для метания, но попала она не в спину, как он хотел, а по задним лапам.
В воздухе прозвучал хруст, словно кто-то огромный наступил на снежный сугроб и зверь заорал человеческим голосом:
— А-а-а-а-а-а!
Спина его надломилась, его скрутило болью и задняя часть потащилась по земле, загребая лапами лесной мусор. Опомнившись, Избор в два скачка приблизиться к нему на десяток шагов и метнул нож в медвежью спину.
