— В том Бело-городе, куда мы идем, интересный случай был, — начал он..[2]
. — Надо сказать, что город этот князь Владимир выделяет, поскольку лежит он на подступах к Киеву, защищает от степняков-кочевников, к тому же князь в нем бывать любит. Так вот, осадили его полчища несметные, да осадили так, что крыса не проскочит. Припасы кончились, начался голод великий. Собрали старейшины вече, решили Бело-город сдать, хотя не все за это ратовали. И тут появляется какой-то человек, назовем его каликой, так как был он изможден и носил балахон, в который обычно рядятся калики да отшельники.
— Может, он и отшельничал где-нибудь… — пробормотал Всеслав.
— Послал он к старейшинам и спросил: «Слышал, яко хочете ся предати печенегам?» Те, зная, конечно же, чего хочет народ, лучше самого народа, стали оправдываться: «Не стерпят-де люди глада». Тогда он им и говорит: «Продержитесь три дня, делайте, что говорю, и город ваш свободен будет». Согласились старцы. Приказал калика пошуровать по сусекам да собрать по горсти овса и пшеницы. Собрали.
— Если б у отцов города как следует поискали, то и не по горсти получилось бы, — вставил я.
Всеслав с уважением посмотрел на меня.
— Смотри, Данило, что делает с отроком общение с умными людьми.
— Брось, дай досказать.
— Да знаю я эту историю.
— Рассказывай, Данило, рассказывай! — уперся я.
— Повелел калика варить кисель и готовить бочки, которые ставили в колодцы, да так, что не отличишь настоящего колодца от подставного. Нашли даже припрятанный бочонок меда, его развели водой, рассытили, и тоже в «колодец» поместили. Наутро отправили послов к печенегам и пригласили посмотреть, что в городе делается. К колодцам же поставили самых дородных…
— Не иначе тех же отцов и их чад и домочадцев, — не удержался я.
— Растешь на глазах, — похвалил Всеслав.
— Печенеги обрадовались: русские, дескать, сдаваться решили. Пришли в город, увидели, как из колодцев ведрами кисель черпают, и у них глаза на лоб полезли. А калика масла в огонь подливает: «Чего же вы, мол, глупые, ждете? Да стойте у нас под стенами хоть сто лет — не взять вам города, только воинов потеряете». Послы печенежские призадумались и попросили горожан, из тех, что у колодцев стояли, показаться их хану — не поверит, мол, им на слово. Так и сделали. А на следующих день печенегов уже и след простыл.
— К чему ты клонишь? — поинтересовался Всеслав.
— С чего ты взял, что я к чему-то клоню?
— Ты ничего просто так не делаешь.
