— Будем вышибать.
Я понял, чего они хотят и осторожно спросил:
— А может лучше просто скажем князю Владимиру?
— До князя еще добраться надобно, да и что с того, что скажем? Разве он лучше нас двери вышибает?
Данило почти без разбега ударил в дверь плечом, и она плашмя бухнулась в покои. Грохот разбудил спящего посадника, он вскочил с меховой постели в одних подштанниках, и вид у него был совсем не княжеский: жирные старческие груди, висящий живот, дряблые мышцы, тонкие ноги. Не сразу узнав нас в тусклом свете лампадки, встрепенулся: «А? Что? Кто это?», но поняв, что пришел его смертный час, он завыл, повалился на колени и пополз к нам, заплакал. Со своей жизнью расставаться куда тяжелее, чем обрекать на смерть других. Посадник норовил поцеловать грязные сапоги Данилы, когда тот потащил из-за пояса акинак. Увидев это, «князь» хотел было заголосить, но свистнуло острое лезвие, и голова с выпученными глазами и реденькой бородкой покатилась по укрытому шкурами полу, разбрызгивая кровь. Губы, казалось, застыли на словах «Не надо!». Из шеи кровь хлестала толчками, мутным потоком.
— Бежим!
Мы опять пробирались какими-то переходами, сворачивали, осторожно выглядывая за угол, поднимались, потом опять спускались, и наконец, открыв крышку тайного лаза, вышли у какой-то хоромины.
— Видно, ты тут не гостем был — все пути-дороги изучил, — тихо прокомментировал Данило.
— На то я и калика перехожий.
Мы осмотрелись, прислушались. Во дворе ни единого движения, все было спокойно, только из стоявшего неподалеку амбара раздавался дружный храп. Не успели двинуться, как вдруг незнакомый голос скомандовал:
— Стойте!
Данило схватился за меч-коротышку, я мигом приготовил нож, хоть и не видел, в кого его можно метнуть. Из-за угла хоромины вышла тень и остановилась. По очертаниям и блеску оружия я узнал местного воеводу. Всеслав начал медленно снимать свои цепи.
— На углу, что справа у городских ворот висит со стены веревка. Ров там мелкий. Как выберетесь, идите через рощу прямо, на поляне вас будут ждать с конями. Держите.
Стоявший ближе к нему Всеслав что-то взял и передал нам. Это был меч Данилы и мой топор.
— Князю Владимиру скажете, что здешний посадник замыслил измену. Он, начальник стражи и казначей посылают грабить на дорогах, собирают казну, сколачивают крепкую дружину и, похоже, хотят подмять под себя землю.
— А что же ты?
— А я как светлому князю присягал, так и служу ему, а не посаднику, — вспыхнул воевода. Буде что случится — уведу часть дружины.
