— Данило!
К нам спешил дружинник огромного роста в богатых одеждах, с перстнями на толстых пальцах.
— Ты какими судьбами у нас? — Пробасил он. Они обнялись, троекратно облобызались.
— Проездом, Адальберт. А ты как здесь оказался?
— Князь службу предложил, вот и пошел к нему.
— Переветник, стало быть.
— Почему ж переветник? Мы воюем за того, кто платит. Присягу Владимиру не нарушил, служу его вассалу. Эй, Сванарг, посмотри, кто тут!
Подошли еще двое или трое, долго хлопали друг друга по плечам, шутили, пока Асан не поторопил, напомнив, что нас ждут.
Дорогой Данило пояснил:
— В дружине князя Владимира вместе служили. Все они из варяг. В битве воины знатные, но служат за деньги. Среди гридней и дружины приметил много пасынков варяжских.
— Чьих пасынков?
— Пасынками, Иванко, зовут наемников. В Киеве даже живут в отдельном тереме, своей общиной, народ их не слишком жалует за буйство, потому как пограбить и поиздеваться горазды. Владимир-солнышко, как на великокняжеский престол взошел, изгнал их в Византию, да отписал царьградскому василевсу, чтобы не пускал их обратно на Русь, но многие остались.
Мы поднялись в сени, из которых широкие передние двери вели в княжеские палаты. Стоявшие по обеим сторонам дверей гридни распахнули створки и мы увидели просторную богато расписанную горницу, в дальнем конце которой стоял то ли трон, то ли просто кресло, накрытое дорогими мехами. На нем сидел посадник — невысокий немолодой мужичонка с реденькой бородкой и маленькими бегающими глазками, одетый в богатое, расшитое золотым шитьем и жемчугом платье и в сафьяновых сапогах с высоченными каблуками. Он в нетерпении барабанил пальцами по подлокотнику. Рядом стояли дюжий воин в сверкающем бахтереце, и невзрачный старикашка, одетый настолько убого, что, если бы не властный, уверенный в своем положении взгляд, его можно было принять за дворню, невесть как попавшего в княжеские палаты. За ними висели тяжелые бархатные занавеси.
Мы поклонились, Асан отошел и встал за троном.
— Ты — Данило, светлокняжеский дружинник, — обличающе ткнул перстом в моего друга посадник.
— Да, гм… княже.
— А почему торговым гостем на городских воротах прикидывался, какой-такой у тебя хозяин? Не лазутчик ли ты?
— Купцом, чтобы поскорей пропустили, а насчет хозяина аль лазутчика — навет. Вот Иванко, ученик мой, не даст соврать.
— Не-е, не было такого, — подтвердил я.
— Не ты ли обоз вел, что намедни степняки пограбили?
— Нет, мы с Иванкой про тот обоз слыхом не слыхивали.
