Слева от меня несколько молодых горожан внимали старику, судя по одежде, охотнику.
— … И вот, бредем мы по пояс в снегу, а волки за нами. Ветер. Холод. Мороз такой, что плевок замерзает на лету. А ну-ка налей мне еще!
Последовала пауза. Затем охотник продолжил:
— Да-а… Осмелели волки, подходят все ближе и ближе, чуть за ноги не хватают. Мы бежать. Двое зверей, самых огромных — с лошадь, не меньше — за мной. Н-налей-ка еще чарку!
Снова пауза.
— Да-а… Я — н-на дерево. День сижу, другой, а снег все сыплет и сыплет. Насыпало столько, что ветка подо мной прогибаться н-начала. А волки снизу прыгают, вот-вот достанут. Ну, д-давай еще!
На сей раз пауза длилась дольше.
— А один раз…
— Ты погоди! А что волки-то?
— К-какие волки? А-а, те! Съели! — рассеянно махнул рукой рассказчик.
Не успел я удивиться, как это его съели, когда он сидит здесь живой и здоровый, как калика с цепями, увидев, что я глотаю голодные слюни, с хрустом выдрал добрый кус мяса с костью и протянул мне.
— На-ка, замори червячка, пока твой соратник занят.
Второй, оторвавшись от еды, молча и внимательно смотрел. Глаза у него были удивительные: зеленые, словно весенняя листва, и печальные. Но больше я раздумывать не стал: навалился на мясо и хлеб, который одной рукой пододвинул ко мне старший, второй он начал перебирать обереги.
— Молодец, времени зря не теряешь, — подошел Данило. — Исполать вам, калики перехожие.
Подскочивший отрок грохнул на стол блюдо с мясом, горшок с ухой, кувшин и еще что-то, чего я не увидел, так как был сильно занят. Несколько дней трапез с Данилой меня кое-чему научили.
Калики снова о чем-то тихо перемолвились, и младший спросил:
— Куда путь держите, добры молодцы?
— Вквукнзю… — ответил я.
— Куда-куда?
Я торопливо прожевал, проглотил кусок и повторил:
— В Киев к князю.
Старший чуть заметно кивнул. Калика с цепями собрался было спросить что-то еще, но нас прервали. К столу вразвалку подошел толстый — в три обхвата — стражник толстой и наглой мордой, с засаленными волосами, к его нижней губе прилипли крошки, подбородок был тоже в чем-то вымазан.
— Кто такие? — спросил он, протягивая руку к столу. Данило вовремя перехватил свою чару, одним махом осушил ее, вытер рукавом губы и только тогда ответил:
— Приезжие. — Стало быть, не только я у него учился.
— Это я и без тебя вижу. Откуда и куда путь держите?
Я заметил, что разговоры поблизости от нас стихли. Многие повернулись к нам, у большинства в глазах читалась неприязнь к стражникам и у всех — интерес к тому, что должно было произойти.
