Однажды, крепко осерчав, Данило пообещал меня выдрать за непослушание, как сидорову козу, на что я, тоже осерчав, ответил, что сам могу его выдрать. Немного полаявшись, решили бороться на кушаках.
Я парень не хилый, с малолетства валил лес, колол дрова, пахал да сеял. Да и жизнь силушкой не обидела, но Данило — хоть и стар — был здоров, как кряжистый дуб и напорист, что твой лось в сезон гона. Из пяти раз все пять я оказывался на земле. В последний еле поднялся: мой спутник намял меня, что твой медведь, к которому я хоть и не попадал, но думаю, что справиться с ним было бы легче.
— Хочешь еще? — победоносно спросил Данило.
— Не-е, с меня хватит. Я сейчас и муравья на землю не уложу.
— То-то. Будешь знать, как над княжеским старшим дружинником надсмехаться. Но из тебя толк выйдет…
Я радостно заулыбался.
— А бестолочь останется, — с удовольствием заржал Данило и хлопнул меня по плечу, от чего я опять чуть не упал. От победы он пришел в хорошее настроение, и теперь от его проявлений дружеских чувств следовало держатся подальше.
Через пару дней вышли к городу. Ничего подобного я еще не видел. Он был обнесен земляным валом, на котором стояла высокий частокол из вековых дубов и неглубоким рвом с дном, утыканым острыми кольями. На частоколе в нескольких вершках под краем были вытесаны узорчатые просветы — чтобы сподручнее было обстреливать осаждающих да поливать их кипящею смолой, пояснил Данило. У стен были разбросаны кучками простенькие хаты, кое-где стояли даже крепкие избы.
— Слободы, — сказал мой спутник. — Живут в них разного рода ремесленники.
Над городскими воротами возвышались смотровые башни с тесными бойницами для лучников, за ними виднелись крыши домов, крытых не соломой, а потемневшей от непогоды гонтой. Такие же башни стояли на дальних углах стены. У ворот вольготно расположились два толстых стражника с копьями, в не чищенных кольчугах и при мечах.
— По какому делу? — остановил нас один, у которого из-под короткой кольчуги провисало пузо.
— По торговому, — ответил Данило. — Хозяин послал товаров присмотреть — кожи, мехов, пеньки…
«Какой хозяин?» — чуть было не брякнул я, но он вовремя пнул меня ногой. И больно…
Стражник с сомнением оглядел мощную грудь в кольчуге, потертую рукоять меча, сапоги и хотел что-то спросить, как второй уже вперился хищным взором.
— А деньги на меха у тебя есть?
— Да что ты! Я ж сказал, прицениться только.
— Смотри не воруй тут. А то ходют всякие… — разочарованно протянул тот, сел на приступок и потянулся за стоящим рядом кувшином.
