«Мой тумен? Гвардию Орды? Неслыханно… Похоже, в моих кешиктенах джехангир усмотрел опасность для себя лично. И два дня на пограничную крепость, укрепляемую веками, где каждый житель владеет оружием?»
– Я не думаю, что они побегут после первого залпа, – глухо сказал Субэдэ. – Им просто некуда бежать.
Хан затрясся от ярости, но пересилил себя.
– Хорошо, – сказал он неожиданно спокойно. – Ты можешь взять Зверя.
– Я понял тебя, джехангир.
Субэдэ поклонился, встал и, не говоря больше ни слова, вышел из юрты.
Бату-хан задумчиво смотрел ему вслед.
– Что скажешь, почтенный Арьяа Араш, величайший из шаманов? – спросил он, не поворачивая головы. Его голос по-прежнему был на удивление спокоен, словно это не он только что визжал и стенал, словно его одолевал дзэдгэр – степной дух безумия.
Старик нерешительно шевельнулся в своей нише, но вылезти не рискнул.
– Субэдэ-богатур не согласен с тобой, величайший, – продребезжал старый шаман. – Он в недоумении, зачем тебе понадобилось бросать под урусские стрелы отборную гвардию. Но он не посмеет ослушаться.
Хан поскреб шею, отловил наконец жирную вошь, которая с утра беспокоила его и портила настроение, бросил ее в рот и, с наслаждением раздавив зубами, проглотил.
– Мне никогда не нравилось его высокомерие, – промолвил хан, довольный удачной охотой на зловредное насекомое. – Подобно моему деду, он завел себе дневную и ночную стражу, хотя почти не пользуется ею. Уж не ханом ли он себя возомнил? К тому же меня беспокоит этот его тумен отборных кешиктенов, которые, похоже, повинуются только его слову – и ничьему более. Я думаю, будет неплохо, если этот тумен станет поменьше числом. Возможно, это немного собьет с Субэдэ спесь.
Чутко отреагировав на изменение настроения повелителя, шаман проворно выполз из ниши.
– Но, несмотря на его высокомерие, Потрясатель Вселенной Чингисхан очень ценил этого воина, – рискнул вставить слово осмелевший шаман. – И высокомерие не помешало Субэдэ за столько лет не проиграть ни одного сражения. К тому же надо признать, что тумен его кешиктенов лучший в Орде.
Бату прищурился.
– Конечно, после тумена твоих кешиктенов, Величайший, – поспешно добавил шаман.
Настроение хана Бату снова стало меняться не в лучшую сторону. Но вряд ли причиной для этого были слова старого шамана. Просто хан обнаружил, что в районе его загривка у только что погибшей вши обнаружился не менее воинственный соратник. Правда, помимо вши было еще что-то, раздражавшее не меньше. Но что?
