Он встал с ребенком на руках – с чьим ребенком? Голова кружилась.
– Хорошо, я сам посмотрю, – объявил он о своих намерениях так, словно искал поддержки.
Хотел отдать Джоэль Галине, но одернул себя. Галина больше не работала у них няней. А эта девочка была, возможно, не Джоэль. Пол ощущал себя так, словно и физически, и эмоционально балансировал на краю глубокого, опасного ущелья, рискуя свалиться в пропасть. Ему чудилось, что комната кренится.
Все пришло в движение.
– Я пойду! – Джоанна встала и, не раздумывая, направилась в сторону детского плача.
Пабло вскочил со стула.
Пол хотел отдать ему ребенка, чтобы присоединиться к жене. Но поднять девочку отчего-то было так трудно.
– Сядьте, Пол, – мягко предложил Пабло.
Сказал, что посмотрит сам, а Пол пусть отдыхает и смотрит за ребенком. Пабло – он и был Пабло.
Пол с благодарностью вернулся в кресло, а Пабло шагнул за Джоанной в коридор. Ребенок заплакал громче, пронзительнее. И Пол окончательно и бесповоротно признал, что то, чего опасалась Джоанна, было сущей правдой.
Он узнал этот плач.
Помнил его с того первого дня, когда их дочь непрестанно ревела в гостинице и просила есть. Пока не появилась Галина и все не устроила.
Галина по-прежнему скованно сидела в кресле, только теперь она казалась ему физически ближе, чем раньше. Как это могло быть?
Несколько минут ничего не происходило.
Ребенок продолжал плакать откуда-то из глубины дома; Галина все так же смотрела на него со странным, тревожащим спокойствием.
Затем в гостиную возвратился Пабло; сильной рукой он поддерживал Джоанну, которая опиралась на него, словно готовая упасть в обморок. Но где же ребенок?
Казалось, что Джоанна не в себе, а Пабло стремится помочь. Связь между двумя этими явлениями определенно была случайной, хотя Пол совсем не был в этом уверен.
Что-то было не так.
Присмотреться внимательнее.
Голова жены на плече Пабло. Полу потребовалось несколько секунд, чтобы понять окончательно, почему ее голова так лежала у него на плече, – потому что Пабло крепко держал в кулаке пышные черные волосы Джоанны.
И втаскивал ее за волосы в гостиную.
Рот Джоанны был открыт в полузадушенном крике.
Пабло швырнул ее на диван – бросил, как чемодан, который он грузил в машину в аэропорту «Эльдорадо».
– Сиди! – прорычал он. Так отдают команду собаке. Глупой, упрямой собаке, которую следует проучить.
Пол прирос к стулу и безмолвным зрителем наблюдал разворачивающуюся перед ним драму, которая необъяснимым образом превратилась в реальность. Он ждал антракта, чтобы размять ноги, проветриться и похлопать исполнителям – поблагодарить их за поразительно правдоподобное представление. Но пьеса продолжалась.
