Меня поразила ее бесцеремонность. Такого я никак не ожидал. За несколько часов наследница неузнаваемо изменилась: неожиданное богатство ударило ей в голову.
– К сожалению, нет. Таким известием я еще не могу вас порадовать. И надеюсь, что все марки в альбомах остались на своих местах, до определенного времени вы не будете их переклеивать, обменивать, продавать? Ибо это затруднит или даже погубит расследование, – заметил я, думая о возможности новой кражи.
– Извините, но марки являются моей личной собственностью!
У меня вертелось на языке, что, вероятно, не все они являются исключительно ее собственностью, что часть коллекции должна была еще в сорок восьмом году попасть в музей, но была украдена, а следы, как оказалось, ведут прямо сюда… Но пока я не имел права говорить об этом.
Наследница обиделась. Молча мерила она меня пронзительным взглядом. На нынешней стадии расследования изъять коллекцию было невозможно, поскольку подозрения основывались только на показаниях доктора Кригера. Я все еще слишком мало знал о двух убийствах и кражах и о том, что же произошло с марками десять лет назад на пути от банка до музея!
Чтобы успокоить наследницу, я повторил, что речь идет о предмете наследования и до момента утверждения ее в правах трогать марки нельзя.
– Странно вы рассуждаете, – услышал я в ответ. – Вы считаете марки недвижимостью, товаром. Но над вами посмеются, если вы, например, захотите их застраховать!
«Какой она стала задиристой и умной! Не пролез ли сюда за нашей спиной кто-то третий? Сам Посол, например?…»
После минутного раздумья я спросил примирительно:
– А не знакома ли вам фамилия Канинхен?
– Нет.
– Может быть, эта фамилия встречалась в письмах, Которые получал из Эрфурта ваш трагически погибший родственник?
– Не знаю. Вы же слышали от его жены, что мы обменом не занимались.
Наследница сидела за письменным столом, напоминая нахохлившуюся наседку. Было ясно, что сама она откровенно ничего не скажет. Только этим она и отличалась от своей покойной хозяйки. В остальном они были похожи Как две капли воды…
– Жена вашего родственника рассказывала мне об одном коллекционере, который должен был посредничать в обменных операциях с Эрфуртом.
– Ничего об этом не знаю! – отрезала она.
Я встал, собираясь уйти, как вдруг мне вспомнилась… «Норвегия», о которой говорила вдова. Я взглянул на шкаф.
– Здесь недостает одной марки Норвегии…
– Ну и что? Может, вы думаете, это я взяла? О-о, подозревать легче всего… Если я его встречу, то подам в суд и ему придется сразу же отдать! – решительно заявила наследница.
