Мы разговаривали так, словно ничего не произошло.
– На письменном столе под стеклом я положила для тебя марку… – сказала мне за обедом мама.
Я не мог утерпеть и, взяв тарелку с десертом, пошел в свою комнату.
– Где ты это купила? Вот уж не ожидал от тебя, мамочка!
Она вырвалась из моих объятий.
– В больнице ты полдня бредил «Колонией Оранжевой реки». И я спросила об этой марке у одного спекулянта возле филателистического магазина. А сегодня он принес мне ее прямо домой. За каких-то пять злотых.
Я немедленно заглянул во французский каталог Ивера. Зелено-голубая «Колония Оранжевой реки» должна стоить не больше десяти-пятнадцати грошей. У меня было прекрасное настроение. Будь я на месте мамы, то заплатил бы и десять злотых. Но мамочке полагался нагоняй. Она не должна пользоваться черным рынком!
– Я ему давала два злотых. Потом два с половиной. Но он объяснил, что с колониями всегда связаны большие расходы. В государственных магазинах колониальных марок нет. Он достал марку в Северном районе Варшавы и потратился на трамвай.
– Наверняка зайцем ехал! – сказал я, сильно сомневаясь в «расходах».
– Ну… в следующий раз ищи себе сам. И не болтай в бреду: «Мама, купи мне „Колонию Оранжевой реки“!»
– Я что-нибудь еще говорил?
– Да. Бредил о «Маврикиях»… Но доктор Кригер рассказал мне: чтобы сфотографировать «Маврикиев» для публикации в каком-то американском журнале, целых два года разыскивали владельцев, так как они скрывались под псевдонимами. Их долго не могли обнаружить.
– Фьюу-у-у! – свистнул я протяжно. Мама ошеломила меня своими познаниями. – Если ты еще что-нибудь узнаешь такое же интересное, надеюсь, расскажешь мне?
Она насмешливо посмотрела на меня.
– Ты этого не знал, всезнайка?
Я прикусил язык. У себя дома не следует показывать свою неосведомленность.
«Интересно, а не станет ли моя мама филателисткой? И будут ли у меня тогда вкусные обеды, будут ли пришиты все пуговицы на рубашках, если – не дай бог! – мама всерьез начнет собирать марки?» – думал я.
Покрутившись немного по комнате, я переодел костюм и вышел на улицу.
Мой драгоценный шеф должен был знать о моем выздоровлении от НД. Но в управлении его не было, он заседал на одном из многочисленных совещаний.
Через четверть часа я был уже возле виллы. Дверь мне открыла служанка. Несмотря на ее близорукость и царящий в прихожей полумрак, представляться мне не пришлось.
– Это сотрудник милиции! – крикнула она хозяйке и направилась в глубь коридора.
