– …прибьет, – подхватывает Курт и сует мне ладонь. – Пока, Брайан, через пару дней свидимся.
Он идет к «Эрроу», а Мартин с помощью коммуникатора переводит со своего счета на мой деньги, затем скидывает мне код доступа к «Цирусу» и предлагает:
– Может, поехать с тобой?
– Куда? К моей подружке? – притворно удивляюсь я. – Ты извини, но она вряд ли согласится на групповуху. Даже за пятьдесят кусков.
Мартин морщится и с досадой говорит:
– Хорош паясничать. И не держи меня за идиота, ладно? Ты же не думаешь, что я поверил во всю эту фигню с подружками и похитителями-букмекерами?
– А ты поверь, – серьезно советую я.
Не то чтобы я не доверял Мартину, наоборот, верю ему, как себе, но… Как сказал Рабиш, в следующий раз разменной пешкой для таинственных «игроков» может оказаться тот, кто очень дорог мне. Например, Мартин… Нет. Пусть уж лучше он держится от всей этой истории как можно дальше. Пусть обижается на меня, если хочет, но Тойер прав – в этой гонке мне напарники ни к чему, я должен остаться совершенно один.
– Ну, как знаешь, – сухо говорит Мартин и идет к «Эрроу», не попрощавшись.
Провожаю взглядом взлетающую черную «стрелу» и сажусь в «Цирус», радуясь, что для управления мобилем ноги не нужны. Осматриваюсь. Отключаю автоматический режим. Проверяю настройки. Ну и колымага! Но мне как раз такая и нужна. Чем хуже у меня будет мобиль, тем лучше, – меньше привлечет внимания. Ну что, вперед. Запускаю инерционный движитель, отключаю гравитационный якорь, поднимаю мобиль к шоссе, убираю в днище колеса, ищу указатель к кварталу «Гнездо Порока» и врубаю двигатели на полную мощность.
Смотрю на встроенные в коммуникатор часы: около семи вечера. Рановато для «Гнезда Порока», в том смысле, что основная жизнь здесь начинается гораздо позже, ближе к полуночи. Но я лечу сюда не развлекаться, мне нужно найти конкретного человека по имени Том Крыса. Мы с ним вместе росли в приюте и до самого выпуска делили одну комнату на двоих. Между нами так и не возникла настоящая дружба, скорее, это была обычная доброжелательность уживчивых людей, которые вынуждены делить общее жизненное пространство.
После гибели родителей я попал в маленький провинциальный приют для детей младшего возраста. Не скажу, что мне там нравилось, но я угодил туда в пятилетнем возрасте и считал тот приют своим домом. Я был там своим среди своих. Но когда мне исполнилось двенадцать, меня перевели в приют для подростков. Так я попал в столицу, в Мегаполис.
