В комнату въезжает автоматический передвижной столик с напитками. Я хватаю бутылку тоника и, игнорируя стакан, жадно пью прямо из горлышка, чувствуя, как часть жидкости льется мимо и стекает по подбородку на грудь. Тойер смотрит на меня внимательно и словно делает пометки в уме. Бутылка опустошается прежде, чем утихает моя жажда.
– Еще тоника. Давай сразу две бутылки, – говорю Барабашке.
– Понятно… Сильная жажда. И голова у вас сейчас наверняка тяжелая, – ни с того ни с сего заявляет гость.
– Ну, да… А вы откуда знаете? – ворчу я. Похоже, он заметил, что я с перепою, и теперь наверняка доложит тренеру, что некий Брайан Макдилл злостно нарушил контракт и спортивный режим.
Он качает головой и с непонятной усмешкой смотрит на меня, а потом поворачивается к дверям спальни и кричит:
– Вы скоро там, мисс? Может, вам помочь?
– Обойдусь. – Лариса и в одежде выглядит отпадно. Неудивительно, что вчера в баре я клюнул на нее. И очень странно, что совершенно не помню об этом.
Девушка подходит ко мне, целует в губы и воркует:
– Пока дорогой. Все было супер. Если захочешь повторить, наведайся в «Три кита». Я бываю там почти каждый вечер.
Лариса идет, соблазнительно покачивая бедрами, в прихожую, а Тойер тащится за ней. Мне с моего дивана видно, что он не только провожает ее до двери квартиры, но и выходит вслед за ней к лифтам. Ждет, пока Лариса войдет в кабину, пока лифт тронется, и только после этого возвращается в квартиру. Странный он какой-то. Неужели он опасается, что она затаится на лестничной площадке? А Тойер набирает на своем коммуникаторе код и говорит:
– Джек, сейчас к тебе спустится женщина, высокая эффектная шатенка двадцати трех лет в шелковой куртке-хамелеоне и черных блестящих слаксах… Да, все правильно… Да… Забирай ее к нам.
– Что значит «забирай»? – возмущаюсь я. – И куда это «к нам»?
– К нам это значит к нам… А теперь, Брайан, давайте поговорим. – Тойер садится на диван напротив меня и берет свой кофе. – Как и когда вы познакомились с этой женщиной?
– Вчера, в баре «Три кита», – послушно отвечаю я, не собираясь по пустякам спорить со службой безопасности. – А что? Она что-то натворила?
Тойер мои вопросы игнорирует, зато не забывает задавать свои:
– Во сколько вы туда пришли?
– Не помню… Наверное, около одиннадцати, сразу после тренировки.
– Около одиннадцати? – почему-то удивляется он. – Ночи?
– Ну не утра же! – огрызаюсь я, не в силах скрыть раздражение. А он смотрит на меня, как на… в общем, выразительно так смотрит, разве что пальцем у виска не крутит и с сомнением говорит: – Ну, допустим… А вы были там один?
