— Нас, что ли, боятся? — не понял Изольд.
— Псы, пустобрехи, все едино лаять должны, — заметил Пахом. — Однако же и они молчат. И птицы лесные тоже. Нехорошо это. Странно.
— Странно не странно, а ночь скоро, — зевнул Зверев. — Вон изба в два жилья с чердаком. Это, наверное, постоялый двор и есть. Поворачивай туда. Со странностями потом разберемся.
Приют для путников был небольшим: трапезная с тремя столами да пяток светелок на втором этаже. Откуда постояльцев взять в такой глуши? В хороший день, небось, больше трех купцов зараз не соберется, да путник случайный вроде князя Сакульского — вот и вся радость. Ну покормить еще возчиков, что мимо днем проедут. Тоже прибыток.
Зато двор был ухоженным, чистеньким, даже уютным. Не брошенным — а оставленным ненадолго заботливым хозяином. Двор подметен, перила и коновязь ладные, не покосились нигде, не потрескались; на амбаре, конюшне, в хлеву ворота и стены плотные, без щелей.
Так же убрано было и в доме: ни грязи, ни пыли, ни еды. Кухня за войлочным пологом сияла чистотой и… неживой пустотой: ни муки, ни воды, ни окороков, ни рыбы, ни убоины, ни сластей — ничего, никакой еды. И печь стояла холодная.
— Вот проклятие… — покачал головой Зверев. — Ну что тут будешь делать? Пахом, у нас с собой овес есть? Не на выпас же скакунов отпускать! Илья, заведи их в конюшню, напои, торбы… Ну да сам знаешь, не маленький. Изя, погуляй по двору, может, погреб найдешь? Пошарь там чего съестного. В амбар загляни. Пахом, айда светелку выберем.
— Нехорошо как-то, княже, без хозяев-то…
— Мы же не воруем, Пахом. За все полновесным серебром расплатимся. Это постоялый двор или нет? И вообще клиент всегда прав.
— Кто?
— Да мы, дядька, мы. Те, кто деньги за приют платят.
Комнаты тоже были вылизанными, как для рекламы. Создавалось полное впечатление, что хозяева навели тут полный ажур и отлучились на минутку по мелкой надобности. Дом не был ни брошен, ни ограблен, ни уж тем более разорен. Он так и дышал доверчивостью и безмятежным покоем. Заходите, мол, гости дорогие, располагайтесь. Все для вас.
— В угловой горнице остановлюсь, — наконец решил Зверев. — Она самая большая, и топчан для второго человека есть. Ты ведь все равно ко мне придешь. Пошли, глянем, чего холопы нашли. Эх, сейчас бы стопочку — согреться после купания.
На крыльце их встретил Изольд, разочарованно развел руками:
— В погребе токмо крынки с тушенкой, Андрей Васильевич, да капуста прошлогодняя со свеклой. Ни окорока хозяин не оставил, ни балыка, ни яйца утиного. На леднике, может статься, убоина или кура есть, да я его не нашел. Во все ямы на дворе сунулся — нет ледника! А амбар закрыт. Снаружи не влезть. Видать, на засов изнутри двери заперли. Не ломать же кровлю ради куска хлеба, право слово?
