— Отец разберется. Отчаливай. На якоре переночуем.
— Снимай концы, подтягивай. Риус, Васька, под ноги глядите, под борт не провалитесь. Отчалили, княже. Теперича что?
— Спускайтесь на полверсты и бросайте якорь. Завтра трогаемся к Ладоге.
Андрей пошел в каюту, к мирно спящей жене. Для него оставленный причал тоже означал: все. Теперь ему придется жить самому.
— Хорошо-то как, любый… — Андрей проснулся от прикосновения руки к своей ноге немного выше колена. — Водичка журчит, перина покачивается, никто не тревожит, тишина. Так бы и жила здесь все время.
— Замерзнем зимой, — повернулся к ней Зверев и поцеловал в глаза. — Опять же, горячего не поесть. Где тут готовить, на корабле?
— Я бы и вовсе не ела, Андрюша, лишь бы тебя завсегда рядышком с собою ощущать. — Полина откинулась на спину и стянула с себя ночную рубашку.
Все же в раннем браке, пусть и по расчету, есть свои плюсы. Женщина всегда рядом, только руку протяни. Посему мысли не о том крутятся, кого бы на вечер подцепить да где бы с кем познакомиться, а больше о делах серьезных, настоящих.
Через полчаса, одевшись, князь вышел на палубу, огляделся по сторонам, на мелькающие справа и слева кусты, растущие прямо из реки. Воды тихой Ловати тянулись далеко-далеко в стороны — и Андрей не сразу сообразил, что видит не кустарник, а макушки залитых половодьем деревьев. Весна.
Левший, вытянув покалеченную ногу, полусидел на бухте каната, подставив лицо теплым солнечным лучам. Косой Васька пристроился на ступеньках кормовой лесенки. Лучемир, естественно, стоял у руля, а рыжий Риус, привалившись к борту, время от времени предупреждал его о возникающих препятствиях: о топляках, о выглядывающих из глубины деревьях, о холмах, превратившихся в отмели.
— Он чего, совсем ничего не видит? — тихо поинтересовался Зверев.
— А кто его знает, — вяло ответил Левший. — Иногда в дверь распахнутую войти не может, а порой берег за горизонтом замечает.
— А шапку снять?
— Ой, прости, княже, — подпрыгнул холоп, но встать из-за покалеченной ноги быстро не смог. — Не слышал, как дверь открылась.
Васька же, глядя куда-то хозяину за плечо, скинул войлочный, похожий на пилотку, «пирожок».
— Ладно, лежи, — разрешил увечному Зверев. — Нет у меня ныне настроения гневаться. Девки где?
— В гамаках качаются, княже. Госпожа не зовет, они и рады бока отлеживать.
— А Пахом, Звияга, Тришка?
— Тоже отдыхают. Им ведь корабельные дела ни к чему, паруса ставить не умеют. Опять же, Лучемир покамест велел токмо передний оставить, косой. Супротив ветра вправо и влево виляет.
