— Тогда что же намерен ты делать? — встревожился Белег.
— Пойду куда глаза глядят, — отозвался Турин. — Так пожелал мне Маблунг на прощание. Милость Тингола не распространится на сотоварищей моего падения, сдается мне; я же не расстанусь с ними ныне, ежели сами они не пожелают расстаться со мной. Я люблю их по-своему, сколько-то — даже самых отпетых. Они — мои сородичи, и в каждом есть толика добра, что может и умножиться. Думается, они останутся мне верны.
— Ты смотришь иными глазами, нежели я, — промолвил Белег. — Ежели ты попытаешься отлучить их от зла, они тебя предадут. Я не доверяю им, одному — в особенности.
— Как может эльф судить людей? — спросил Турин.
— Да так же, как судит любые деяния, кем угодно совершенные, — отвечал Белег, но более не прибавил к этому ни слова и не поведал о злобности Андрога, из-за которой главным образом и подвергся дурному обращению; ибо, видя, в каком настроении Турин, опасался, что тот ему не поверит, и страшился повредить былой дружбе и подтолкнуть Турина обратно к дурной стезе.
— Пойдешь куда глаза глядят, Турин, друг мой, — промолвил он. — Что же это значит?
— Думаю возглавить своих людей и вести войну на свой лад, — отвечал Турин. — Но вот в чем по крайней мере изменился я в сердце своем: сожалею я о каждом ударе, кроме тех, что наносил Врагу людей и эльфов. И превыше всего хотел бы я видеть тебя рядом. Оставайся со мной!
— Ежели останусь я с тобой, так по велению любви, но не мудрости, — отозвался Белег. — Сердце подсказывает мне: должно нам вернуться в Дориат. Повсюду за его пределами пути наши уводят во тьму.
— Тем не менее не пойду я туда, — отрезал Турин.
— Увы! — вздохнул Белег. — Как любящий отец, что потакает желанию сына вопреки собственному благоразумию, уступаю я твоей воле. Я останусь, раз ты просишь.
— Вот это хорошо! — воскликнул Турин. И вдруг замолчал, словно и сам ощутил, как сгущается тьма, и теперь боролся с гордыней, что не позволяла ему повернуть вспять. Долго сидел он так, горько размышляя о минувших годах.
Внезапно стряхнув с себя задумчивость, он поглядел на Белега и молвил:
— Назвал ты эльфийскую деву — хотя имя я позабыл: в долгу я перед ней, кстати пришлись ее свидетельства; однако ж не припоминаю я ее. Зачем она за мной следила?
Белег поглядел на него как-то странно.
— И впрямь, зачем? — повторил он. — Турин, неужто всегда жил ты и сердцем, и отчасти — помыслами в дальней дали? Ребенком ты, случалось, бродил вместе с Неллас по лесам.
