– Спасибо, Нинон! - поблагодарил Топус домовую арахну.
– Не за что… - Арахна плакала.
– Что-то случилось?
– Понимаешь, - тихо заговорил гном, - когда дома горели, то большинство арахн в них остались… Не слишком они умеют бегать, да и непривычны каморки свои покидать, боятся всего. Ну, и до конца были на связи. Нинон такого наслушалась, что любой бы расклеился. Связь-то работает, на резервных этих - батареях, а вот воды и света нет.
– Тогда, может, не будем спускаться к вам в подвал? Просто войдем в холл. - Несмотря на наступившую тишину, Топус нервничал на открытом пространстве.
– В подвал ты бы не пролез, козлоногий! - захихикал Корнелий. - Нет, конечно, посидим в холле, я только схожу за бутылочкой. В темноте даже удобнее - Матильда не заметит, где у меня заначка!
От гнома здорово несло самогоном, и Топуса это успокоило. Конечно, Свобода пришла в несколько странном виде, и вонь от разорванных кишок гнома в саду до сих пор чудилась фавну во всем, кроме перегара Корнелия, но это надо принять. Война есть война, это даже фавну ясно. Топус и сам как-то раз зашиб до смерти одного особо наглого эльфа, когда их стая повадилась травить посевы. А как иначе? Выследил, взял подходящий камень, да и засветил прямо в лоб тому, кто дальше всех зашел. Зато эльфы долго не тревожили. Фавны в тот раз тело просто закопали, но Топус был уверен, что хозяева наказали бы его не сильно.
Стараясь настроить себя на веселый лад, Топус уселся на крыльцо и достал из кармана фартука дудочку.
– Ну вот, кому что, а рогатому дай побездельничать и в дудку подудеть. - Из-за угла дома появился Хорх, дорожный брауни. - Есть чего перекусить? У нас столовку сожгли, так что мы на перерыв кто куда разбрелись. Свобода, брат!
– Я вот думаю у Корнелия что-нибудь попросить, - признался Топус. - Пошел бы к своим, но здесь интереснее… Ведь такое - раз в жизни! Да еще не в каждой жизни.
– Философы вы, крестьяне! - Пролетарий брауни пристроился рядом, сложил на коленях мозолистые руки. - Мостик чинили тут недалеко, а федераты как налетели - мы сами-то под мост… А двое наших, значит, в столовой готовили. Сперва Фом выбежал, с поварешкой, а за ним уже Клун. Фом ему поварешкой на скутер и показал. И все, не стало ни Фома, ни Клуна, ни столовки нашей, ни обеда. Слышь, смешно: он ему показывает, - Хорх пихнул снова загрустившего Топуса в бок и вытянул руку, - показывает - во, гляди! А оттуда - бах-бах! Там от них мало что осталось.
