, но хозяин стал браниться: «Как неосторожно!» Поэтому их поспешно опустили и зажгли огонь в светильниках - с северной стороны сквозь перегородку просачивался тусклый свет. Гэндзи тихонько приблизился к перегородке в надежде хоть что-нибудь увидеть, но ни одной щели обнаружить ему не удалось. Некоторое время он стоял, прислушиваясь. Судя по всему, женщины находились по соседству, в главных покоях. Было слышно, как они переговариваются шепотом, разговор шел о нем.
- Он кажется гораздо старше своих лет. Его слишком рано соединили узами брака с одной высокорожденной особой, но, говорят, она ему не по душе. Впрочем, он и теперь даром времени не теряет, многие удостаиваются его тайных посещений.
Услышав это, Гэндзи, которого помыслами безраздельно владела та, единственная, ощутил, как сердце его сжалось от томительного предчувствия: «А что, если когда-нибудь станут судачить и о ней?»
Ничего особенно занятного в разговоре дам не было, и он перестал прислушиваться, успев лишь уловить, как кто-то из них произнес в несколько искаженном виде стихотворение, посланное им вместе с цветком «утренний лик»[28] дочери принца Сикибукё.
«Похоже, дамы у нее весьма бойкие, - подумал Гэндзи, - и к стихам имеют пристрастие. Боюсь, что меня ждет разочарование». Тут вошел хозяин, повесил новые фонари и, поправив фитили светильников, чтобы горели ярче, поднес гостю угощение.
- А как же «занавеси и шторы»?[29] Достоин ли похвалы хозяин, об этом не позаботившийся? - пеняет ему Гэндзи.
- Да ведь «чем угостить?»[29] - и того не могу придумать, - смущается правитель Кии.
Гэндзи устраивается поближе к галерее - так, подремать немного, - а скоро и спутники его затихают. Тут же неподалеку располагаются на ночь сыновья хозяина, один миловиднее другого. Лица некоторых кажутся Гэндзи знакомыми, он не раз видел их во Дворце. Вместе с ними и сыновья Иё-но сукэ. Среди всех этих мальчиков выделяется благородством черт один - лет двенадцати-тринадцати.
- Где чьи дети? - любопытствует Гэндзи, и правитель Кии принимается объяснять:
- Вот тот - младший сын Эмон-но ками. Отец, весьма баловавший его, скончался, когда мальчик был совсем еще мал, и вместе со старшей сестрой своей он оказался у нас. Способностей он изрядных, да и нрава недурного, помышляю я отдать его во Дворец, только вряд ли легко будет это осуществить.
- Какая жалость! Выходит, его сестра вам теперь вместо матушки?
- Да, вы совершенно правы.
- Слишком уж неподходящая для вас мать. Я слышал о ней от Государя, кажется, покойный Эмон-но ками прочил ее на придворную службу. Так, помнится, совсем недавно Государь изволил интересоваться, что с нею сталось. Воистину, как все превратно в мире! - говорит Гэндзи, словно человек, в полной мере жизненным опытом умудренный.
