Поэтому "манифест" Авена надо воспринимать как декларацию всего этого "сообщества", вообразившего себя коллективным хозяином России. Теперь, когда за два срока Путина произошла притирка между "силовиками" и "олигархами", "сообщество" объявляет населению рамочные нормы того жизнеустройства, в котором этому населению предстоит жить - если, конечно, оно не организуется, чтобы хоть как-то расширить его рамки.
Что нам объявляется в "манифесте Авена"? Прежде всего, разрыв негласного общественного договора, на основании которого население, пусть со скрипом, но приняло реформу. В начале 90-х лично Ельцин и вся президентская рать, от академиков до поэтов, просили население перетерпеть трудные времена. Ельцин даже говорил о "нескольких месяцах", но что с него возьмешь. Потом придворные писаки стали называть период необходимого долготерпения "обозримым будущим", что подразумевало одно поколение. Для детей 1992 года год 2008 уже находился за этими рамками. Тот компромисс понимали как образ будущего после долготерпения. Формально он был закреплен в конституции 1993 г., где Россия была объявлена социальным государством.
Теперь, когда "властная вертикаль" отстроена, а поток нефтедолларов начинает иссякать, "хозяева" разрывают контракт. "Лузерам" недвусмысленно указывают на их место в российской "новой античности" и предъявляют новый образ будущего. Маски сброшены. Пока простаки потуже затягивали пояса в надежде на светлое будущее, их попросту загнали в "зону". Не будет вам никакого социального государства! Его, мол, даже на богатом Западе демонтировали, что уж говорить о России, которая вся кормится от "трубы". При грядущем кризисе ликвидности всякие разговоры о социальном государстве - это "левизна, разрушение, социализм".
Авен признает, что в большей части мира этот вирус (левизны, разрушения, социализма) кажется непобедимым, но в России его удалось на время парализовать. И толстосумы наши надеются, что их спокойная жизнь обеспечена, а там хоть трава не расти. Авен предостерегает тех, кто не принимает порядка, установленного "сообществом" в России. "С тем, что мир наш сегодняшний не вполне совершенен, я спорить не собираюсь. Но вот эти умозаключения о невозможности нормального в нем существования и революции - тут уже моя рука тянется к пистолету".
Авен определенно ревизует смысл Конституции, которая в 1993 г. стала документом, закрепившим социальное перемирие. В манифестах важна фразеология. Устами Авена наши "демократические" олигархи заговорили нацистскими штампами - у Геринга и компании рука тянулась к пистолету при одном слове "культура". Наши оказались культурнее: книг не жгут, хотя наставник Авена Чубайс в непереносимости Достоевского признавался публично.
