Он сжимает мою руку.
– Послушай, Тыковка, ты выглядишь просто прекрасно. Как, впрочем, и всегда. И не обращай ты на нее внимания. Она скорее всего просто завидует твоему возрасту и тому, что ты замужем.
– Точно, – охотно соглашаюсь я, хотя и не слышу того моря комплиментов, на которое рассчитывала.
Он снова сжимает мою руку и целует меня в лоб.
– А кроме того, ты же знаешь, что мне нет никакого дела до всей этой чепухи.
Такси проносится по ночным улицам, и, пока я вдыхаю задувающий в лицо холодный ветерок, в голове у меня копошится одна-единственная, но упрямая мысль. «Да, тебе-то нет дела, зато мне есть».
Что такое элегантность?
Это некая гармония, почти то же самое, что красота, с той лишь разницей, что последняя чаще дается природой, в то время как первая представляет собой плод искусства. Если бы мне позволили обозначить этим звучным словом столь второстепенное искусство, я бы сказала, что превращение обычной женщины в элегантную является главной задачей всей моей жизни.
Женевьева Антуан Дарио
Это была тоненькая, в невзрачной серой обложке книжечка, так и называвшаяся – «Элегантность». Она затерялась между толстенным, явно никогда никем не читанным томом по истории французской монархий и замусоленным чуть ли не до дыр изданием «Влюбленных женщин» Д.Х. Лоренса. Гораздо тоньше других книг, она была к тому же больше обычного формата и гордо возвышалась над своими соседками по полке. Тисненые буковки заголовка на серебристой обложке поблескивали, словно золотая монета на дне прозрачного ручья.
Мой муж считает мое увлечение букинистическими магазинами нездоровой страстью. А еще он утверждает, что я слишком много времени провожу в грезах и мечтаниях. Не знаю, поймете ли вы, что это за удовольствие – откопать на запыленных книжных полках какое-нибудь бесценное сокровище, но это действительно страсть, граничащая с умопомешательством, и она понятна только посвященным.
Только им, этим решительным и энергичным людям, знакомы определенные физические законы, царящие в букинистических магазинах, законы дикие, необузданные, хаотические и столь же не поддающиеся оспариванию, как, например, закон всемирного тяготения. Д.Х. Лоренс, изданный в бумажной обложке, формирует не менее пятидесяти пяти процентов общей товарной массы любого книжного магазина. По тому же закону природы остальные сорок пять процентов обязательно включают в себя по меньшей мере пару полок литературоведческих исследований «Потерянного рая», а в хранилище, в подвале, целое помещение непременно будет отдано книгам военно-исторической тематики, которыми лишь по чистому совпадению интересуется мужчина, перешагнувший за семьдесят. (Мои личные наблюдения показывают, что это всегда один и тот же мужчина. Не важно, как быстро добираетесь вы от одного книжного магазина до другого – к моменту вашего прихода он уже там. Он забыл о войне что-то, чего не найдешь ни в одной книге, и теперь, как герой греческой мифологии, обречен скитаться от одного книгохранилища к другому в поисках воспоминаний о лучших – а может быть, худших – днях его жизни.)
