Мы даже не слышали, как вошла Нэнси. Заметив ее, доктор Файнголд сразу перестал играть. Я стояла посреди комнаты, улыбаясь и пытаясь отдышаться. Я была счастлива – я только что выписывала пируэты в своем самом лучшем платье. Если когда-нибудь они захотят удочерить меня, то это наверняка должно произойти сейчас.
Нэнси Файнголд молча стояла в дверном проеме, потом сказала:
– Думаю, девочки, вам пора идти готовиться.
– Мама, а мы уже готовы, – каким-то непривычно тихим голосом сообщила Лиза.
Нэнси повернулась ко мне:
– Ты будешь в этом?
Я кивнула. Был ли это провокационный вопрос? Тогда она снова повернулась к Лизе и поинтересовалась:
– Неужели у тебя не нашлось ничего, что можно было бы на нее надеть?
Мне вдруг стало холодно. Обычно такое бывает с нами, когда кто-то говорит в нашем присутствии о нас так, словно мы стул или другой предмет мебели.
– Нэн! – вмешался доктор Файнголд. Она ответила ему недовольной гримасой.
– Не надо драматизировать, Мел! – Наклонившись, чтобы поближе исследовать мой наряд, она сладоточиво улыбнулась. – Луиза, это платье очень хорошее, но у Лизы найдется для тебя получше.
– Мама! – На лице Лизы читался неподдельный ужас – ее явно еще никогда не просили делиться личными вещами с кем бы то ни было.
Нэнси Файнголд, по-видимому, считала себя гением, попавшим в мир идиотов. С картинным вздохом она закатила глаза – увеличенная копия любимой гримаски Лизы.
– Ну хорошо. Тогда как насчет кардигана?
Доктор Файнголд вышел из комнаты, а Лиза удрученно смотрела в пол.
Ее мать, в длинной норковой шубе и на высоких тонких каблуках, казалось, не выдержит такого долгого ожидания. Ее большие карие глаза изучали комнату в поисках хоть какого-нибудь подтверждения моей слабости. Не найдя ничего, она открыла рот, но так ничего и не сказала. Тогда она снова закрыла его – в тот момент она была похожа на чревовещателя, и я едва удержалась от смеха. Ее нежные холеные ручки сцепились замочком в жесте растерянности, потом, зазвенев золотыми браслетами, безвольно опустились вдоль тела.
Этого я вынести уже не могла, поэтому вдруг выпалила:
– Я надену кардиган!
Она посмотрела на меня и торжествующе улыбнулась, потом, подтолкнув Лизу к двери, сказала:
– Давай-ка быстренько сбегай наверх и принеси какой-нибудь синий кардиган.
Лиза потащилась исполнять веденное со скоростью одного из моих великанов-слизняков.
Теперь мы с ее матерью остались в комнате одни. Я посмотрела на нее, но она, не удостоив меня взглядом, опустилась на колени и подтянула мои гольфы на одинаковую высоту. Я уловила аромат ее духов, лака для волос и какой-то мускусный дух, напоминавший запах алюминия, исходивший от ее шубы, когда она погладила меня рукой по волосам. Об этом я мечтала месяцами, я хотела, чтобы она прикоснулась ко мне, я хотела подбежать к ней и обнять за шею, прижаться, уткнуться головой ей в плечо и сказать ей, как сильно я ее люблю. И вот теперь, когда, казалось бы, могла это сделать, я стояла, не в силах пошевельнуться.
