Жюль, не замечая ее взгляда, спросил:
– Ну, как поживает старушка Роуз?
– О, прекрасно. Пьяна, как всегда, – ответила Паулина. – Давай не будем говорить о Роуз. С меня достаточно. Она сломала ногу на ленче по случаю похорон Гектора. Ты рад, что мы не дошли? – Она с трудом поднялась из кресла, как бы опасаясь, что ей станет плохо или она упадет в обморок.
– Посмотри, какого красивого цвета закат, Паулина, – сказал Жюль.
– Наплевать на закат, – сказала Паулина. Бокал с вином выпал из ее рук и разбился о мраморный пол их «комнаты закатов».
Жюль, ни разу за все двадцать два года супружества не слышавший подобных слов от Паулины, уставился на жену, ничего не понимая. А она выбежала из комнаты.
* * *
Когда Филипп Квиннелл рассказал Камилле Ибери, что был в клубе «Мисс Гарбо» и узнал имя молодого человека, с которым Гектор Парадизо ушел из клуба в ночь его смерти, она стала молчаливой и отчужденной. Они сидели на софе в библиотеке ее дома в Бель-Эйр. Она отодвинулась от него, затем взяла пульт управления и включила телевизор.
– Как ты вообще узнал о таком месте, как клуб «Мисс Гарбо»? – спросила она наконец. – Я живу в этом городе всю жизнь, но никогда не слышала о нем.
– Дворецкий Каспера Стиглица рассказал мне, – сказал Филипп, – он был в ту ночь там и видел Гектора.
– Не хочешь ли ты сказать, что чей-то дворецкий рассказал тебе подобное? – спросила Камилла.
– Но это правда, – сказал Филипп.
– Что это за клуб «Мисс Гарбо»? – спросила она.
– Где богатые пожилые мужчины за плату приглашают молодых парней.
– Просто не могу этому поверить, – сказала Камилла, покачав головой.
– Но ты ведь не думала, что твой дядя Гектор был помешан на девочках, не так ли?
– Это не смешно, Филипп.
– Чего ты боишься, Камилла? Что люди не захотят, чтобы твоя дочь в десять лет участвовала в балете дебютанток в «Лас-Мадринас» только потому, что ее двоюродный дед умер от руки голубого?
– Как звучит то грязное словечко, которое я однажды слышала от тебя? Хитрожопый, так? Так вот, не будь хитрожопым со мной, Филипп, – сказала Камилла.
– Я не хитрю с тобой, Камилла, и извини, что так получилось, но будь благоразумна.
– Хорошо, давай будем благоразумными. Почему, собственно говоря, тебя все это так чертовски волнует? – спросила она. – Смерть моего дяди не имеет к тебе ни малейшего отношения. Ты даже толком не знал его.
– А почему ты так чертовски безразлична? – спросил в свою очередь Филипп.
Он видел, что его вопрос рассердил ее. Она покраснела и когда заговорила, то в голосе послышались грубые нотки, которых он раньше у нее не замечал.
