— Да будет так! — сурово сказал Барсук, и горностаи исчезли.
Барсук вновь обратился к другу. Он предложил Кроту отправиться с ним в Дремучий Лес, где в скромном, но вполне удобном доме за ним будут ухаживать и, может быть, наконец выяснится, что же все-таки произошло.
— Я превосходно себя чувствую, правда, в-в-все в п-порядке, — упорствовал Крот, стуча зубами от перенесенного потрясения и от холода, пока Барсук закутывал его в свое пальто.
— Ничего подобного, — твердо сказал Барсук, — и до моего дома отсюда гораздо ближе, чем до твоего. Так что пойдем со мной.
— Но Б-барсук, я, я…
Каким слабеньким он показался Барсуку, вот-вот заплачет!
— Давай, старина, обопрись на меня, и оглянуться не успеешь, как будешь сидеть у огня, вытянув ноги!
— Что ж, м-может быть, эт-то к лучшему, — пробормотал Крот. — Я действительно устал, оч-чень устал.
Барсук дружески обнял его, и лишь тогда бедняга Крот, глубоко вздохнув и повесив голову, выплакал наконец свою тоску, которая так долго не находила выхода.
— Давай, старина, — хрипловато сказал Барсук, потому что слезы Крота очень его растрогали. — Пойдем-ка, и расскажи мне, что тебя мучает.
Барсук устроил Крота в небольшой, но уютной комнатке, и тот проспал целых двое суток после тяжелых испытаний, выпавших на его долю. Потом, просыпаясь, хоть и не совсем, он стал садиться в постели и осматривать комнату, в которой никогда раньше не был, даже не знал, что она есть в доме.
Комната была забита вещами, напоминающими о родственниках Барсука, о существовании которых никто из обитателей Берега Реки не знал, и изображениями мест, где, оказывается, побывал Барсук. Но были тут и другие, еще более интригующие вещи, назначения которых Крот не мог понять. Кое-какая одежда на вешалке, явно слишком маленькая для Барсука. Крот решил, что эти вещи Барсук носил в юности. Еще загадочнее был календарь над кроватью, за какой-то давно прошедший год, кажется за год до того, как Крот поселился на Берегу Реки. Несколько дней в июле и августе были обведены черным, а около последнего дня сентября, несомненно, рукой Барсука, его неразборчивым почерком было написано: «Последний день».
Крот оттаял сердцем и умилился, увидев полочку детских книг, теперь уже потрепанных и запыленных, но бережно сохраненных Барсуком. Это выдавало в нем существо, воспитанное на чтении и радостном познании, что, без сомнения, и привело его к столь ценимой окружающими мудрой доброте.
Правда, надо заметить, что, перелистав книги повнимательнее (в нем снова проснулось любопытство), Крот с удивлением обнаружил там следы детских шалостей. Страницы были размалеваны карандашами, некоторые иллюстрации дорисованы детской рукой: там подрисованы очки, здесь нацарапан крокодил, собирающийся напасть на стаю мирных уток в деревенском пруду. Можно было предположить, что Барсук не всегда аккуратно и с уважением относился к книгам.
