Впрочем, в монастырях, лабораториях алхимиков и прочих особых экономических и даже политических зонах буду проводить политику усиленного обэльфивания. Правильно построенное государство всегда сбалансированно: тролли бдят и защищают, эльфы занимаются культуркой, а гномы производством. В гномы определим всех мастеровых, а также купцов и торговцев…
А я, конечно, человек. И, чтоб мне вдруг не заскучать, человеками будем считать всех моих вассалов и сторонников. А кто вдруг взбунтуется или не оправдает доверия, тоже разжалуем в гоблины. Гоблины – все прочее человечество…
Я медленно выныривал из сна в реальный мир, где не все так просто и хотя образы вообще-то причудливые, но какое-то зерно в них есть. Я словно бы побывал в том мире, где убийство уже не убийство, а статистика.
Утро восхитительно, словно мы в раю, а не в воинском лагере, где все жаждут лязга мечей, воинственных воплей, ударов топора, бешеной скачки и красивых подвигов! Долина еще в тени, но вершины гор давно искрятся, как расплавленное железо в горне, подожженные невидимым жаром с неба.
Меня быстро окружили военачальники, я выслушивал доклады, что все готово к выступлению, у каждого лицо светится, словно вершины гор под солнечным жаром, в глазах отвага, но я настороженно смотрел на шатер графа Ришара. Оттуда, пригибаясь, выходят один за другим мои военачальники вперемешку с вассалами самого Ришара. В сердце вонзилась острая игла: слишком быстро и много я передал графу власти, понадеялся на свое обаяние, дурак, или опьянел от успехов…
Последним из шатра вышел граф Ришар. Он хмуро и зловеще улыбнулся, увидев меня. Взгляд его темных глаз не предвещал ничего хорошего, а губы стиснулись в ровную линию.
Я успел увидеть, как он кивнул в мою сторону. Моя рука метнулась к мечу, однако множество железных рук подхватили меня и подняли в воздух. Я сцепил зубы и заставил себя ждать, качает, как на корабле в бурю, а от могучего рева множества голосов заложило уши.
Один раз, увлекшись, чуть не уронили, с той минуты я чувствовал под собой не только руки, но плечи и даже спины. Я не балеринная девочка, которую любой может поднять на руки, несут могучие быки, значит, уже сговорились и были готовы схватить, как только покажусь из шатра.
Внезапно я ощутил под собой нечто твердое, но не плечи, а ровную поверхность, и сумел воздеть себя в сидячее положение, в то время как ноги мои словно в стальных тисках, да и за спину и бока придерживают очень цепко, не вырваться.
