«Ничего себе пустяк», — подумал майор.
— Второе ранение — в грудь, с близкого расстояния, есть следы порохового ожога. Задето легкое. Зато сердце цело. Говорят, чудес не бывает — вот тебе и чудо. Знаешь, — в голосе Сергея послышалась тревога, он долго в тайге лежал. С одной стороны, мороз ослабил кровотечение, с другой — переохлаждение. — Хирург задумался, затем тряхнул рыжеватым чубом. — В общем, передай Вере, опять я приземлился. Куда же я уеду, пока этого не выхожу!
— Потом договорим, — мягко прервал его Николаев. — Мы в Ярино направляемся, а у тебя здесь останется наша сотрудница. Разреши ей постоянно при Алике быть. Она дивчина толковая и поможет, и все такое. Кроме того, очнется он, расскажет, что произошло. Румянцева нас известит.
— Идет, — согласился Сергей.
Внимательно прочитав вчерашний протокол допроса, записанный аккуратным мелким почерком Николаева, Вера Васильевна вызвала Снегову. Та вошла, спокойно поздоровалась, села, молча ожидая вопросов.
Неторопливо, что называется, со вкусом повторила Тамара про встречу с неизвестными, про ограбление, подробно сообщила приметы парней — все вплоть до цвета глаз, описала женщину, так похожую на нее. «Э, да она от возможного опознания себя страхует, — догадалась Вера, — нет, ее голыми руками не возьмешь, даром, что молода!»
На вопрос о недостаче Тамара ответила, что да, была недостача, но родители ей деньги привезли, она оставила их у Щекиной, хотела уплатить, да вот… И укоризненно посмотрела на Веру, мол, держите меня, не даете с государством рассчитаться.
Вера не спешила спрашивать Снегову, откуда той известны были такие подробности, как разговор в доме Пушковой, Понимала, что ответ будет сочинен тут же и, возможно, самый фантастический. Не сказала и о случае в Заозерном — незачем пока.
Ребята из уголовного розыска поехали за свидетелями — надо было проводить опознание. Пригласили двух женщин примерно одного возраста со Снеговой, приготовили одинаковые коричневые шубы.
Среди троих приглашенных плачущая Пушкова никого не опознала. Долго смотрела на всех, попросила встать, потом с виноватым видом развела руками.
Разочарованию Веры Васильевны не было предела — на эту свидетельницу она надеялась больше всего. «Попытаюсь еще, — решила она, — не очень-то этично, но перетерпим». И попросила всех троих:
— Покажите, пожалуйста, зубы.
Все три женщины это быстро проделали. Показалась щербинка в Тамариных зубах, и Пушкова, побелев, вскрикнула, указав на нее:
