- Устал, родимый, - объяснил Кабальеро, делая жест в направлении воздушного шара. - Что ж, дальше двинем пешком. Пешком.
Он вновь взялся за боцманскую дудку. Аэростат, почувствовавший скорое освобождение, счастливо затрепетал ослабевшими серебристыми боками и устремился к земле. Посадка получилась мягкой: крыша опустилась на заброшенный лет сто назад травяной корт для лаун-тенниса. Точно фейерверк, взметнулся в воздух пух одуванчиков.
…Далеко цивилизованные охотники не ушли. На перепачканные мёдом копытца Пони начал налипать всяческий мусор. Вскоре она не могла сделать ни шагу.
- Я могу нести тебя и на руках, но лучше, наверное, искупаться, - сделал вывод Кабальеро. - Птер, дружочек, организуй-ка водоём.
Просить дважды не пришлось. Будущий Гарант справедливости и законности с орлиным клёкотом ударился грудью оземь. Из образовавшейся трещины хлынул белопенный поток. В каких-нибудь десять минут жидкость заполнила близлежащую складку рельефа, образовав симпатичный прудик.
- Прошу, синьора! - сказал Кабальеро, куртуазный, как Гильом де Кабестань. А может быть, чуточку больше. - Для вас - парное молоко. Молоко.
- Это гипербоу'а?
- Даже не литота, - улыбнулся Кабальеро. - Чистая правда. Чистейшая.
- Есть мнение, что я на друзьях не экономлю, - подтвердил Птер.
Пони благодарно качнула головой и начала раздеваться. Кабальеро, поначалу бесстрастный, вдруг забеспокоился и стал следить за процессом обнажения с возрастающим изумлением. Ноздри его раздувались, усы топорщились сильнее, чем когда бы то ни было, глаза приобрели азартный блеск.
- Что с'учи'ось? - обеспокоенно спросила Пони. - У меня что-то не так?
Кабальеро бездумно дотронулся до левого уса и сказал:
- Боюсь, что у тебя многое не так, барышня. Практически всё. Всё.
- Э? - коротко прощебетал Птер. - Э?!
- Она человек, братишка. Человек.
- Я у'ошадка, - несмело возразила Пони. - Смотри, копытца! Чё'очка! Грива, наконец!
- Это не копытца, - беспощадным инквизиторским тоном сказал Кабальеро. - Это обувь. Копытцами, голубушка, называются роговые образования на концах ног. Они не имеют шнуровки и уж тем более не снимаются.
- У меня есть и роговые… - ещё более робко сказала Пони. - Вот, смотри!
- Ногти, - категорично проштамповал приговор
Кабальеро. - Ноготки. И вообще, брось оправдываться, я же чую. Чую!
На глазах у Пони выступили слёзы. Она стёрла их изящной ручкой, тряхнула головой и спросила:
- Стау'о быть, я и есть объект нашей охоты? И как ты теперь со мной обойдёшься?
